Ревность

Два первых бревна лежат параллельно друг другу (и берегу реки), на расстоянии, примерно вдвое большем их диаметра. Третье брошено сверху, наискосок, где-то на уровне трети длины первых двух. Следующее перпендикулярно третьему, состыкуясь с его концом; другим своим концом оно почти достигает последнего, и эти два бревна образуют довольно неряшливую букву V с порядочным зиянием на нижнем пересечении. Пятое бревно параллельно двум первым, так же как и течению ручья, через который перекинут мостик.

Сколько же времени утекло с тех пор, как в последний раз пришлось ремонтировать бревенчатый настил? Древесину предварительно обрабатывали средствами против термитов, но, видимо, с недостаточным тщанием. Правда, рано или поздно эти бревна, покрытые землей, периодически заливаемые даже при незначительном повышении уровня воды в речушке, так или иначе станут добычей насекомых. Эффективная долговременная защита возможна только для хорошо проветриваемых, удаленных от земли построек; это, скажем, относится к дому.

А*** в комнате продолжает писать письмо своим мелким, убористым, ровным почерком. Листок заполнен уже наполовину. Но лицо, обрамленное мягкими, волнистыми черными прядями, медленно поднимается и поворачивается тоже медленно и плавно к открытому окну.

Рабочих на мосту пять человек, столько же, сколько и бревен, которые требуется заменить. Сейчас все они сидят на корточках в одной и той же позе: опершись локтями о бедра и свесив руки между расставленных колен. Они располагаются друг напротив друга, двое на правом берегу, трое на левом. Несомненно, обсуждают, как лучше приняться за работу, или решили слегка отдохнуть, притащив бревна к реке. Так или иначе, все они совершенно неподвижны.

Позади них в банановых посадках делянка в форме трапеции простирается вверх по течению реки, урожай здесь еще не собирался ни разу, и строгий шахматный порядок нигде не нарушен.

Пятеро мужчин по обе стороны мостика тоже разместились симметрично по двум параллельным линиям, ибо в той и другой группе люди сидят на равных расстояниях друг от друга, а двое на правом берегу – из дома видны только их спины – расположены на вершинах двух равнобедренных треугольников и вместе с тремя своими товарищами с левого берега образуют букву «W». Трое на левом берегу обращены лицом к дому, где А*** стоит перед открытым оконным проемом.

Она выпрямилась во весь рост. В руке у нее листок бледно-голубого цвета, обычного формата для почтовой бумаги; хорошо видно, что он был сложен вчетверо. Но рука задержалась на полпути, и листок бумаги достиг только уровня талии; взгляд скользит гораздо выше, блуждает по линии горизонта, обозначенной противоположным склоном. А*** слушает туземную песню, далекую, но все еще очень ясную, долетающую и до террасы.

По другую сторону от двери в коридор, под одним из двух симметрично расположенных окон кабинета, Фрэнк сидит в своем кресле.

А***, которая сама ходила за напитками, ставит на низенький столик полный поднос. Раскупоривает коньяк, разливает по трем стаканам, выстроенным в одну линию. Добавляет газированной воды. Раздав два первых стакана, сама садится в свободное кресло, зажав третий в руке.

Вот тогда-то она и спрашивает, нужно ли, как обычно, добавить кубики льда, ведь бутылки якобы только что из холодильника, хотя только одна из двух запотела на жаре.

Она зовет боя. Ответа нет.

– Лучше бы кому-то из нас сходить, – говорит она.

Но ни она сама, ни Фрэнк не двигаются с места.

В буфетной бой уже вынимает кубики льда из коробочек; так велела хозяйка, уверяет он. И добавляет, что принесет их сию минуту, не уточняя, когда именно получил приказ.

На террасе Фрэнк и А*** так и сидят в своих креслах. Она не торопится раскладывать лед: еще даже не дотронулась до сверкающего металлического ведерка, тотчас же запотевшего, которое бой поставил перед ней.

Как и его соседка, Фрэнк смотрит прямо перед собой, на линию горизонта, образованную противоположным склоном долины. Листок очень бледной голубой бумаги, сложенный во много раз – может быть, в восемь, – сейчас выглядывает из правого кармана его рубашки. Левый карман аккуратно застегнут, а клапан правого приподнят письмом, добрый сантиметр которого торчит над тканью цвета хаки.

А*** замечает бледно-голубой листок, привлекающий взоры. Принимается объяснять, что за недоразумение произошло между нею и боем по поводу льда. Неужто она и вправду велела ему на этот раз не приносить ведерко? Так или иначе, еще не было случая, чтобы кто-то из слуг не понял ее.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – отвечает она со спокойной улыбкой. В ее зеленых глазах, которые никогда не мигают, отражается лишь некий силуэт, четко очерченный на фоне неба.