Ревность (СИ)

В палату попеременно заглядывают медсестры и колдомедки. Они берут анализы, сканируют с помощью каких-то приборов и волшебных палочек состояние Гарри, что-то записывают в карте. Никто ничего не говорит. Воздух вокруг наэлектризован этим тягучим молчанием. Кингсли стоит у окна. Спина напряжена, а руки сложены в замок за спиной. Он хмурится, словно споря с самим собой или что-то просчитывая. Напротив застыл Рон, прислонившись к стене рядом с сестрой. Таким мрачным Гермиона видела его лишь однажды. Ни один из них на нее не смотрит.

— Миона, — вдруг едва слышно шепчет Джинни, — ты же была с ним. Расскажи, что, ради Мерлина, случилось?

Гермиона вздрагивает и обхватывает себя руками, ежась словно от холода, хотя в помещении скорее жарко. Что она должна ответить? Глубоко вздохнув, Гермиона качает головой, и, едва сдерживая новый поток слез, закрывает глаза.

Гарри скользит рукой по ее животу, заставляя с шумом втянуть воздух, а второй обхватывает ее под грудью. Удовлетворенно улыбнувшись, он ловко подцепляет пальцами кромку ее трусиков и спускается ниже, пальцами выписывая замысловатые узоры на нежной коже. Гарри не спеша проводит по половым губам, лаская, дразня. Гермиона трется о его пах ягодицами, все сильнее впиваясь пальцами в стену, и тихо стонет. Ей хочется большего, но Гарри все еще медлит. И вдруг без предупреждения, резко, проводит по клитору и проникает двумя пальцами внутрь, заставляя Гермиону сжаться и вскрикнуть. Она старается не закрывать глаза, но с каждым движением это все сложнее. В отражении она видит девушку с раскрасневшимися щеками, закушенной губой и безумным взглядом.

— Гарри…

— Да? — усмехается он в ответ.

— Как долго ты будешь меня дразнить? — шепчет Гермиона, стараясь вывернуться. Но сильные руки держат крепко. Она снова трется о него ягодицами и чувствует такой твердый член. Это возбуждает еще сильнее.

— Чего ты хочешь? — движения пальцев становятся глубже, сильнее.

— Я хочу тебя. Внутри.

Едва заметно рыкнув, Гарри расстегивает пряжку на ремне и проводит по спине Гермионы, заставляя нагнуться сильнее. Он любовно обводит ее ягодицы и медленно входит. Гермиона громко стонет, получая наконец желаемое. Ей так хорошо от ощущения этой наполненности.

— Так лучше? — Гарри находит рукой ее клитор одновременно с тем, как начинает двигаться.

Вместо ответа Гермиона лишь сильнее подается бедрами навстречу. Зеркало уже запотело от ее дыхания, но это чистый кайф видеть себя, полностью отдавшуюся наслаждению. Чем быстрее движения, тем громче она кричит.

— Боже, какой же ты… — говорит Гермиона, зная, что от ее слов, желание Гарри разгорается с новой силой.

Он не отвечает, лишь сильнее надавливает большим пальцем на ее клитор. Гермиона сжимается вокруг его члена, понимая, что скоро кончит, но все еще пытается оттянуть этот момент.

— Отпусти себя…

Его нежный, бархатистый голос становится последним ингредиентом в этом коктейле чувственности и острого наслаждения. Гермиона с криком кончает, зажмуриваясь и вздрогнув всем телом. Гарри удовлетворенно смеется.

— Хорошо, что мы наложили заглушающие чары.

— Что ты со мной творишь…

— Рон так не умел?

Гермиона смеется, но тут же становится серьезной.

— Все зашло слишком далеко, — говорит она.

— Но это же так здорово, правила нарушать? — парирует Гарри, возвращая ей ее же слова, сказанные когда-то давно.

— Ты невыносим!

Три пары глаз смотрят на нее, ожидая ответа. Надежда, интерес и презрение. Последнее явно принадлежит Рону. Гермиона встречается с ним взглядом, понимая, что не ошиблась. Они так давно не виделись, что подобный настрой совершенно сбивает с толку. Что она ему сделала?

— Гермиона, — цедит он сквозь зубы, — моя сестра задала тебе вопрос.

Когда между ними все так изменилось?

— Я… не знаю! Мы собирались пойти на рождественский прием. Гарри зашел за мной — я за заканчивала работу, — и тут…

Гермиона сама не до конца понимает, что произошло. Кто был человек, напавший на них? Как он проник в Министерство?

— Гарри заслонил меня, — она чувствует, как перехватило горло. — Я даже не успела понять, что это было за заклинание и куда затем пропал нападавший, так быстро все произошло, — Гермиона переводит дух. — Кингсли, я правда не знаю.

В этот момент в палате материализуется патронус-заяц, принадлежащий одному из колдомедиков, и Кингсли с Джинни спешно выходят следом за ним.

Когда они остаются наедине, Рон фыркает и складывает руки на груди. Гермиона давно перестала пытаться понять, что происходит между ними. Спустя пару лет после окончания Хогвартса Рон стал отдаляться, даже ушел из Аврората, перестал отвечать на письма, и Гермиона вскоре прекратила писать. Она дала им обоим время, чтобы прийти в себя и определиться с тем, как жить дальше. Рон этим временем не воспользовался и просто пропал.

— Я видел вас.

— Что? Не понимаю, о чем ты.

— Рон так не умел. Что ты ответила ему, милая?