Революции 1917 года в России как серия заговоров

Считается, что среди «белых пятен» нашей истории одно покрывает целую эпоху национально-освободительного движения тех башкир, что называли себя волжскими булгарами. Движение известно под названием ваисовского или «Фирка-и-наджийя» («Партия избавления»). Оно возникло во второй половине XIX веке и принимало деятельное участие в революционных событиях века XX. Основателем его был народный вожак, философ и тюэг Багаутдин Ваисов. Его сын Гайнан, глубоко религиозный человек, ещё в первую русскую революцию заложил фундамент нового мировоззрения – «исламского социализма». Взгляды Гайнана Ваисова и его последователей базировались на том, что установление социализма и народовластия через Советы является исполнением заветов аллаха, и поэтому революционная борьба как бы освящена чистым, истинным исламом. Г. Ваисов желал воссоздания булгарского государства, но одновременно призывал: «Братья, стойко и мужественно проводите в жизнь социальные реформы и образуйте органы Советской власти. Если же, братья, вы пойдёте против социализма, то вы тем самым пойдёте и против бога».

Эсерам симпатизировал популярный в тюркско-мусульманской литературе татарский прозаик, драматург и публицист Гаяз Исхаки. Появилась татарская группа при Казанском комитете Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). При Бакинском комитете РСДРП образовалась Мусульманская социал-демократическая организация «Гуммет».

В 1905 году была создана политическая партия «Союзроссийских мусульман». Считать её целиком и полностью революционной, как это делают некоторые сегодняшние историки, нельзя. В начале статьи мы уже приводили наши критерии революционности. А в эту партию вступило немало панисламистов, ратовавших за полный разрыв с Россией, провозглашавших цели, весьма чуждые подлинно революционным. Менее радикальная часть членов партии выступала лишь за автономию в рамках Российского государства.

С мусульманами заигрывала Конституционно-демократическая (кадетская) партия, выражавшая интересы крупной российской буржуазии и обслуживавших её либералов. Появившись на гребне революционных событий, она интенсивно проникала в регионы и за счёт мусульман рассчитывала увеличить свой электорат.

Можно констатировать, что протесты основной мусульманской массы, чаще выражавшиеся через осторожные по форме петиции и ходатайства, были связаны не с требованием социально-политических перемен, но с защитой своей веры и обычаев и с соответствующими притеснениями. Сепаратистские и панисламистские настроения крупных фигур российского мусульманства во всех трёх революциях обычно также прикрывались вероохранительными лозунгами.

Нынешние толкователи этой острой темы относят беспокойство царского правительства насчёт брожения в рядах мусульман исключительно к тому, что, дескать, среди них распространялись неприемлемые для самодержавия европейские философские и политические воззрения на государство, другие вольнодумные идеи. Но помимо этого власть с полным основанием беспокоили участившиеся и вполне конкретные попытки расширения контактов российских мусульман с единоверцами из Турции – извечного геополитического противника России.

В этой связи важен вопрос о протурецкой ориентации ряда лидеров крымских татар – вопрос, который современные исследователи обходят стороной. Очевидно, из-за его щекотливости.

В эти годы ключевой фигурой общественного движения мусульман России стал Рашид Ибрагимов. Его называют одним из самых загадочных, но и видных общественных деятелей России начала XX века. Уже в 1904 году Ибрагимов начал поездки по стране с целью подготовки съезда мусульман. Он встречался не только с единомышленниками, но и с важными правительственными чиновниками. Хотя первоначально его работа концентрировалась среди татар Волго-Уральского региона, он поставил вопрос об объединении мусульман Казани и Крыма. Ему оказывал поддержку Юсуф Акчурин (Акчура) – богослов, литератор, офицер турецкой армии, которого можно считать первым татарским политологом и идеологом турецкого национализма. С ним общался Исмаил Гаснринский (Гаспралы), с именем которого связан подъём крымско-татарского мусульманства перед революциями и во время них. К Гаспринскому мы ещё вернёмся, а пока скажем, что Р. Ибрагимов плотно сотрудничал с царским правительством, ездил по миру, контактировал со многими службами других государств. Включая Японию, где ему были открыты все двери как политэмигранту; он стал им после подавления первой русской революции.