Революции на экспорт

Наша система социального обеспечения была построена на социалистическом принципе бесплатных услуг как единственно возможной формы выполнения целого ряда социальных обязательств. Все нынешние поколения граждан России выросли с представлением, что есть вещи, за которые просто не надо платить или надо вносить чисто символическую плату. И это воспринималось не как “отрыжка социализма”, а как значительное достижение нашей цивилизации, благодаря которому в целом ряде сфер – медицина, образование, обеспечение старшего поколения, – человек освобожден от необходимости унижать себя денежными расчетами по любому поводу. И от коммерциализации этой сферы как таковой. Были вещи, которые полагались человеку по той единственной причине, что он родился и трудился в великой стране.

Система бесплатных (для рядового человека) социальных льгот была мощнейшим фактором поддержания национального достоинства… Представить себе систему, в которой платный социальный сектор существует вместо, а не вместе с бесплатным, большинство народа и по сей день не в силах. И только этот “недостаток фантазии” избавляет страну от более серьезных социальных потрясений.

Единственной причиной подобной реформы могло бы стать желание полностью дестабилизировать и разрушить формировавшуюся не одно десятилетие социально-политическую систему. Некоторые российские либералы не скрывали, что хотят именно этого. Они заявляли, что борются прежде всего с народным представлением о государстве как о “народной кассе”, которая должна платить в критических случаях. Но они при этом забывали оговориться, что конечной целью для них является ликвидация не только подобного представления о государстве, но и самого государства как суверенной, основанной на исторической традиции политической единицы» [285].

Надо подчеркнуть, что население России, в массе своей отвергавшее социальную политику власти, долгое время разделяло ответственность за эту политику между правительством и президентом. Этот искусственный прием сохранения, насколько возможно, авторитета и легитимности верховной власти («добрый царь, злые министры»), был давно выработан в русской культуре. Он всегда использовался, чтобы исчерпать все возможности разрешения конфликта с властью без нанесения удара по сердцевине государственности – но зато когда оказывалось, что эти возможности исчерпаны («и царь – злой!»), происходила катастрофа. Монетизация льгот впервые сделала именно президента В. В. Путина объектом прямых обвинений.

А. Чадаев пишет: «На самом деле за „монетизацию льгот“ ответственность несет именно правительство. Это идея, вышедшая из недр Минэкономразвития, поданная как первое серьезное реформистское действие нового, прошедшего административную реформу аппарата. Это – первая серьезная проверка на прочность нового „экономического блока“ (Греф-Кудрин-Жуков) и нового премьера. Однако волна протеста направлена не на них, а персонально на Путина. И все эти правительственные персонажи рассматриваются людьми не как какие-то самостоятельные ответственные персонажи, а как исполнители воли главы государства. То есть невозможно критиковать их деятельность и при этом оставаться лояльными президенту. Милиционер – старушке в метро: „ты за Путина голосовала? Вот и думай в следующий раз“… Как следствие – плакаты в руках стариков на перекрытом Ленинградском шоссе: „Путин – враг хуже Гитлера“… Но правда состоит в том, что торжествующий сегодня принцип коллективной безответственности – действительно лежит на совести лично Путина» [286].

Нельзя еще забывать о том, что власть совершает операцию, которую невозможно объяснить никакими открытыми рациональными доводами – она в преддеверии острой дестабилизации государства делает своим социальным врагом армию. Монетизация льгот сильнейшим образом ударила и по интересам, и по моральному состоянию военнослужащих и сотрудников МВД.

В. Сафонов пишет в «Политическом журнале»: «В городах России продолжаются протесты пенсионеров против отмены льгот и их монетизации. Но депутаты, публицисты, демонстранты и министры молчат о тех, кому митинги, голодовки и перекрытие федеральных трасс запрещены законом, – о военнослужащих. А они от отмены льгот пострадали, пожалуй, сильнее всего. А есть еще ветераны боевых действий в возрасте до 60 лет, их в РФ около 5 млн. человек. У них тоже отняты все гарантированные им когда-то государством льготы.

На сайте газеты [«Красная звезда»] пользователи Интернета все же могли ответить на вопрос: улучшила ли монетизация льгот благосостояние военнослужащих? Из 1237 человек, посетивших сайт на конец января (а доступ в Интернет имеют далеко не все прапорщики, офицеры, члены их семей и ветераны), 1177 (95% проголосовавших) ответили на этот вопрос однозначно: ухудшила.

По информации Минобороны, негативно относятся к монетизации льгот лишь чуть больше 80%. При этом только 15% офицеров и прапорщиков (мичманов) и 27% военнослужащих срочной службы удовлетворены этим государственным актом».