Революция

Дорога к кабинету мисс Рэтчед заняла довольно продолжительное время. Старшая сестра водила Альбиноса по запутанным коридорам, попутно рассказывая о работе психиатрической клиники. Ее беспрерывное щебетание изрядно достало белокурого агента, к тому же он наконец-то понял, что женщина водит его кругами.

— Скажите, любезная мисс Рэтчед, когда же мы наконец-то попадем в блок С? Признаюсь, глядя со стороны, я бы и не подумал, что здание вашей клиники столь велико.

— Давайте оставим этот официоз для скучных чиновников из министерства здравоохранения. Зовите меня просто по имени, Агатой, — старшая сестра игриво подмигнула мнимому доктору. — Отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что блок С начинается в конце этого коридора. Но! Прежде чем мы туда попадем, я хочу угостить вас обещанным кофе!

Понимая, что сопротивляться бесполезно, Альбинос позволил женщине буквально затащить себя в небольшую комнату, служившую старшей сестре кабинетом. Сидя в глубоком кожаном кресле и попивая горячий и неожиданно вкусный «американо», Альбинос всерьез задумался о том, не свернуть ли ему шею этой щебечущей кукушке? Образно говоря, выполнить последнее желание Макмерфи.[37] Но он смог не поддаться искушению и лишь посмотрел на наручные часы и воскликнул:

— Боже! Агата, вы потрясающая собеседница, которая к тому же варит бесподобный кофе! К моему огромному сожалению, я не могу более наслаждаться вашей чудесной компанией. Мне нужно успеть побывать у пациента и обработать данные до вечера. — Услышав эти слова, сестра Рэтчед поникла. — Но я буду безмерно счастлив, если вы согласитесь провести завтрашний вечер в моей компании. В более неформатной обстановке. Что скажете?

— Доктор Норисон, это так неожиданно… — сестра Рэтчед наигранно засмущалась, — мы с вами едва знакомы… Это совсем на меня не похоже, но я принимаю ваше приглашение.

— Отлично! Признаюсь, ваш отказ разбил бы мне сердце. — Альбинос постарался изобразить на своем лице самое идиотское влюбленное выражение, на какое только был способен.

Но покинуть кабинет сестры Рэтчед Альбинос смог лишь спустя еще одну чашку кофе. После чего Агата наконец-то проводила его к нужной палате.

— Его доставили к нам несколько лет назад. Полицейские нашли его в заброшенном боулинге, замерзшего и едва живого от голода. При нем не обнаружили никаких документов, а сам он напрочь отказывается контактировать с окружающими. Даже имени своего не говорил. Ричардом его стали называть уже в участке, в честь «Villa Rish». Так назывался боулинг, где его нашли.

— Разве полицейские не проверили его отпечатки пальцев по своим базам?

— С результатами дактилоскопии вообще случился конфуз. По данным полиции, отпечатки пальцев принадлежат некоему Дэниелу Гринвуду из Чикаго, Иллинойс. Но дело в том, что Гринвуд скончался в две тысячи первом году и тому есть официальное подтверждение. Дальше история стара как мир. Никто не захотел разбираться в этом деле, барахтаясь в бюрократическом болоте. Кому интересна судьба обычного бродяги, к тому же сумасшедшего? Ричарда направили к нам и с тех пор его психическое здоровье только ухудшается. Словно он сам не хочет возвращаться в реальный мир.

— Значит, вам повезло, Агата, — мягко улыбнулся Альбинос, — ибо я тот самый человек, который постарается докопаться до правды!

— Это было бы чудесно. Мистер Норисон, вы настоящий герой. Нет, супергерой!

— Ну что вы, Агата, перестаньте. Вы меня смущаете, я всего лишь выполняю свою работу. — Альбиноса самого коробило от этих банальных фраз. Но агент понимал, что только говоря штампами, он сможет обвести эту старую деву вокруг пальца. — А теперь, если вы позволите, я приступлю к осмотру пациента.

— Да-да, конечно. Не смею вас больше отвлекать! — Игриво улыбнувшись на прощание, старшая сестра Рэтчед наконец-то избавила Альбиноса от своего присутствия.

* * *

Дэниел вновь оказался в безмолвном лесу. Вокруг царила тишина, густая, гипнотизирующая.

Знакомые обхватистые стволы громадных раскидистых сосен ровными рядами, будто иссушенные временем руки стариков, тянущихся к Богу, стояли во всех направлениях, насколько хватало глаз, сливаясь в однородное размытое пятно вдалеке. Словно монолитные колонны, подпирающие невидимый свод, где-то над головой.

Мох. Ненавистный бугристый ковер густого белого мха, из которого то тут, то там, словно нарывы на прокаженной коже, возвышались ярко-красные головки непонятных грибов.

Дэниел прислушивается к своему дыханию, клубами растворявшемуся в неподвижном пространстве, набирает побольше воздуха и кричит куда-то вверх, как проделывал уже много раз:

— Эй!

Тишина.

— Почему я вновь и вновь попадаю сюда?

Где-то за его спиной хрустко отломилась ветка и спикировала на мох. Дэниел даже не обернулся.

— Рррричард…

Этот голос был чем-то новым в череде повторяющегося раз за разом кошмарного видения о безмолвном лесе.

— Кто вы? — вопросил Дэниел. — Что вам нужно от меня? Вы Ричард?