Революция 1917 года глазами современников. Том 1 (Январь-май)

Почему же первая социальная революция современного мира и в большом масштабе произошла именно в России? Мы привыкли думать, что социальный вопрос и социальная борьба гораздо обостреннее в передовых промышленных капиталистических странах, чем в странах с таким молодым капитализмом, как Россия. Вспомните фразу Маркса об «идиотизме» сельской жизни и об антиколлективистическом черепе крестьянина. Для Запада Маркс, конечно, прав. Крестьянство на Западе является опорой консервативных партий. Взять хотя бы Германию. Могли ли бы германские аграрии играть такую руководящую роль в стране, если бы немецкий мужик не поддерживал в политической жизни своего барина-помещика?

В «Союзе сельских хозяев» — одной из самых влиятельных общественных организаций Германии — крестьяне принимают такое же участие, как и помещики. И те и другие дружно борются с городской социал-демократией и видят в социализме своего самого опасного врага.

У нас положение совершенно обратное. Крестьяне выступают не как друзья, но как противники помещиков.

Причины этого положения дела коренятся в особенностях социальной структуры русского общества. Россия — страна социальных контрастов. Над трудящимися массами крестьянства, живущего в условиях нищенского существования, возвышается класс крупных землевладельцев. В промышленности и торговле мы наблюдаем господство огромных капиталистических предприятий и слабое развитие мелких предприятий.

В то время как в любой западноевропейской стране мелкая буржуазия в городе и в деревне играет выдающуюся, нередко руководящую роль, в России влияние мелкой буржуазии в политической и общественной жизни совершенно ничтожно, соответственно ничтожному экономическому значению этого класса.

Мелкая буржуазия на Западе играет роль социального масла, которое смягчает и притупляет противоречия социальных интересов, заражая своим духом и своим миросозерцанием, своей любовью к собственности и порядку нижестоящие ее трудящиеся классы.

Вот почему Герцен, попав на Запад, был поражен «мещанством» западной цивилизации.

У нас этого мещанского класса почти нет (точнее, он играет гораздо меньшую роль, чем на Западе). И в этом заключается основная причина, почему голос народа, голос трудящихся масс звучит у нас совершенно иначе, чем на Западе.

Вот почему политическая революция в России не замедлила превратиться в революцию социальную.

Биржевые ведомости. 1917, 10 марта. № 16128 (утр. вып.).

ЗА СОРВАННОЙ ЗАВЕСОЙ

Поразительно ослепление, в котором годами жил низложенный император. Малообразованный человек, он не имел никакого понятия о жизни своего государства. Презренные, трусливые льстецы, окружавшие «жадной толпою» царский трон, поддерживали в Николае II детские театральные представления о России как о царстве верноподданных длиннобородых мужичков, не имеющих ни собственной воли, ни своих желаний, только о том и думающих, как бы угодить «царю-батюшке»… Александра Федоровна в эту наивную идеологию крепостного барина вносила еще мистический бред истеричной, больной натуры. Все это привело к появлению «старца Распутина», забрызгавшего грязью семью падавшего с трона монарха…

Кому теперь не ясно, что династия могла бы отсрочить свое падение, если бы в 1906 году царь честно и лояльно договорился с первой Гос. Думой. Но, оправившись от страха, он затаил чувства ненависти к испугавшим его людям и снова погрузился в свой фантастический сон о России. Марков 2-й и Дубровин, Тиханович-Савицкий и Щегловитов продолжали сочинять для царя трафаретные телеграммы от «миллионов» «союзников» и он им верил, жил в чаду этой мнимой преданности.

Судьба была к нему все-таки милостива. В 1914 г., когда началась война, он снова получил возможность сблизиться с народом, не мнимым, по-театральному разукрашенным, а подлинным русским народом. Если бы свободным порывом, без всяких требований и давлений, Николай II прогнал окружавшую его челядь и призвал ответственное министерство, России, весьма вероятно, не нужно было бы революции. Но у Николая II никогда не было ни великодушных порывов, ни капли государственного ума. Он пропустил все сроки, пренебрег всеми предостережениями. Он погрузил Россию в хаос в разгар ожесточенной войны.

Обещанные Марковым и Дубровиным «миллионы» черносотенцев не пришли. Поставленные А.Д. Протопоповым на крышах тысячи полицейских пулеметов не спасли подгнивший трон от революционного порыва рабочих и солдатских масс. В три дня из царства самого свирепого деспотизма мы перенеслись в безбрежный океан самой безграничной свободы. Неограниченная деспотическая монархия превратилась в республику — фактически мы ведь живем в республике даже без президента. К великому счастью уцелела и не разошлась Гос. Дума, единственное учреждение, сохранившее в разгар этой бури государственный авторитет. Это позволило немедленно приступить к созданию основ нового правопорядка. Без Гос. Думы страна на долгое время погрузилась бы в омут анархии.