Революция

От этих слов Дакса у меня сердце ушло в пятки. В них ощущалась давняя, но не утихшая боль. Он смотрел не на нас, а в пол, но и там вряд ли что-то видел. В гостиной установилась гнетущая тишина. Глубоко вздохнув, Дакс оттолкнулся от дверного косяка и поднял голову. Он скользнул взглядом по нам с Хейденом, поморщился и собрался вернуться в спальню.

– Дакс, постой! – вырвалось у меня.

Он замер и снова повернулся к нам. Его лицо ничего не выражало.

– Прости, пожалуйста, – неуклюже произнесла я. – Я… мы… не должны были говорить об этом…

– Тут не за что извиняться, – пожал плечами Дакс.

Он говорил вполне искренне, только в голосе и сейчас улавливались отзвуки боли.

– Но… – пробормотала я и умолкла.

Конечно же, ему было больно слышать наш разговор о Виолетте. Оказавшись после «изгнания» в Грейстоуне, я вообще не могла говорить о Хейдене. Меня разрывало на куски. А ведь Хейден оставался жив и здоров. Я не представляла боль от потери любимого человека. Это совершенно иное состояние, чем потерять отца или мать. Теряя любимого, ты словно теряешь половину своей души. Пальцы Хейдена гладили мне лодыжки. Мне отчаянно хотелось его обнять, но только не на глазах у Дакса.

– Дружище, то, что ты услышал, предназначалось не для твоих ушей, – сказал Хейден.

Плотно сведенные брови и напряженный подбородок безошибочно подсказывали: он чувствовал себя виноватым.

– Все нормально, не переживай, – ответил Дакс. – Виолетта погибла три года назад. Любые разговоры о ней не сделают ее мертвее.

Он говорил сухо, намеренно убирая из голоса все эмоции. Мое сердце болезненно сжалось. Дакс, конечно же, заметил, в какой позе мы сидим. Его губы тронула печальная улыбка.

– Дакс, мне было больно узнать об этом, – сказала я.

Он кивнул, понимая, что речь идет не о вторжении в чужую тайну, а о его потере.

– Да, конечно, – сказал Дакс. – Я возвращаюсь в кровать. Разбудите, когда подойдет моя очередь.

С этими словами Дакс ушел в спальню. Скрипнул матрас. Дакс улегся.

– Надо же… – виновато пробормотала я.

Хейден молча сжал мне лодыжку, потом притянул меня ближе, развернул лицом к себе и поцеловал. Поцелуй не был ни крепким, ни страстным, но я ощутила тяжесть иного рода. История Виолетты напомнила ему о том, как легко в нашем мире потерять любимого человека. Хейдену требовалось удостовериться, что я здесь, рядом с ним. Такая же потребность была и у меня.

Потом он отодвинулся, но его рука так и осталась у меня на щеке. Закрыв глаза, он большим пальцем гладил мне щеку. Так прошло минуты две. Хейден улыбнулся, открыл глаза и сел в прежнее положение. Он знал, как крепко я его люблю, а я знала, как крепко любит меня он. Мы обходились без слов, не желая, чтобы Дакс их услышал. Мы и так травмировали парня. Зачем же добавлять?

Умом я понимала: надо сосредоточиться и продолжать наблюдение, как это делал Хейден. Но мысли по-прежнему крутились вокруг Дакса и Виолетты. Он всегда казался мне счастливым и беззаботным. Я и представить не могла, что в его жизни случилась такая трагедия. Услышанное меня шокировало. От Хейдена я узнала: по-настоящему счастливым и беззаботным Дакс был до гибели Виолетты. Потом стал безразличным, нацепив маску беззаботности.

Это многое объясняло в поведении Дакса. Своими постоянными шуточками он отбивался от боли. А несерьезное отношение ко всему… Однажды он попробовал отнестись серьезно. Результат был трагическим. Дакс с самого начала поддерживал нас с Хейденом, когда между нами не было и намека на отношения. Наверное, это напоминало ему собственные чувства к Виолетте. Дакс познал счастье быть вдвоем и желал того же для Хейдена.

Я узнавала совершенно другого Дакса, и каждое открытие лишь сильнее разбивало мне сердце. С самого начала я видела в этом парне надежного друга Хейдена. Скорее брата, чем друга. Я и представить не могла, что Дакса преследуют тяжкие воспоминания. Кто бы мог подумать, что он столько пережил? Оказывается, даже самые счастливые люди не всегда бывают по-настоящему счастливы.

Я подняла голову и перевела взгляд на Хейдена. Он наблюдал за улицей, а пальцы его все так же касались моих ног. Я хотела пошутить насчет его сдвинутых бровей, как вдруг он наклонился вперед, вцепившись руками в подоконник.

– Что там? – спросила я, вслед за Хейденом наклоняясь к окну.

– Зверь появился, – шепотом ответил он, указывая на вход в автомастерскую.

Я прищурилась, стараясь увидеть как можно больше. Зверь был крупным. Выйдя на улицу, он быстро зашагал по разбитому тротуару. В руках он держал тяжелый автоматический пистолет и озирался по сторонам. Чувствовалось, он высматривает врагов.

– Караульный? – спросила я.

– Скорее всего.

Я стала ждать, когда Зверь появится с другой стороны здания. Нога нервозно подрагивала. Прошло еще несколько тягостных минут. Так и есть. Зверь возник с другой стороны, подтвердив мои подозрения. Обход завершился. Оглядевшись в последний раз, караульный исчез за дверью.

– Дождемся следующего, – сказал Хейден, приваливаясь к спинке диванчика. – Хотя бы будем знать, как часто они совершают обходы.

– Подождем, – согласилась я.