Революция чувств

– Ну, Юбченко… Что-то в нем есть. Политик новый, интересный, – промурлыкала Лара Лисичкина и, сославшись на занятость, побежала запутанными коридорами телекомпании «Полет». Наташка Благова не зашла в редакцию информации, решила перекурить. На лестничной клетке, отведенной для любителей подымить, на счастье, пусто. Наташка поблагодарила за это высшие силы, ей необходимо прийти в себя и в спокойной обстановке обдумать произошедшее. Итак, рассуждала она, в ситуации, которая произошла, нет правых и виноватых. Просто, идет очередная предвыборная кампания. Она, конечно, непростая. Выбираем не каких-нибудь депутатов городского совета, а президента Закраины. Основной удар ложится на центральные средства массовой информации. То, что я каждый день вижу с экрана телевизора, рассуждала Благова, лишний раз доказывает – наш брат, столичный журналист, вынужден по полной программе работать на хозяина. Отсюда вывод – чьи денежки, чей канал, о том и песню поют. Хотя чувствуется между строк, эзоповым языком некоторые столичные журналисты пытаются рассказать правду. «А в чем правда, брат?» – вспомнила Благова фразу из любимого кинофильма, которая стала в ее сознании, а может и в неконтролируемом подсознании руководством к восприятию мира, людских ценностей. Правда?! Оценить то, что сейчас на самом деле происходит в стране, мы сможем спустя время. Юбченко – это смена политического курса, Япанович – продолжение существующего. Что лучше для Закраины, непонятно. Как ни странно, честных выборов хотят и «оранжевые» и «бело-голубые», во всяком случае, об этом открыто декларируют обе команды кандидатов. На самом деле победителей не судят и каждый штаб «за ценой не постоит», чтобы усадить в главное кресло страны своего Виктора. «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат», эта народная мудрость, как нельзя лучше иллюстрирует происходящее. Неужели мы настолько холопы, что готовы перегрызть друг другу глотки? Брат возненавидит брата, жена мужа. Вон, Танька Стервозова, сколько лет мы с ней дружим, а теперь враги, она со мной не здоровается. Не проще ли спокойно выполнять свои служебные обязанности, а после работы, хочешь – дружи, а хочешь – не общайся с подчиненным. У нас, у хохлов, вечная борьба за межу, за собственную правоту, мы без скандалов не можем. Европейские стандарты поведения на работе, дома, на улице, теории Дейла Карнеги – это фантастическая повесть о том, как закраинцы переселились на Марс. И стали жить долго и счастливо. А здесь, сейчас, в Закраине, зависть к тем, у кого денег больше, чем у тебя, нетерпимость к мнению и выбору других людей, стремление мало работать, но много денег получать, а лучше «на халяву» сорвать Джек-пот… Что касается региональных СМИ, то они вне игры, слово за Киевском. А настоящие кукловоды сидят еще дальше. Так стоит ли искусственно создавать революционную ситуацию здесь, тратить на это нервы и здоровье, если главные события, скорее всего, будут развиваться в столице, по указке извне.

Скажи об этом открыто, подумала Наташка Благова, коллеги мгновенно присвоят почетное звание Павлика Морозова, попробуй потом отмойся. В чем правда, брат? В том, что мы думаем одно, делаем другое, а мечтаем жить цивилизованно, по правилам.

– Наташа, ты здесь, ну, наконец-то я тебя нашла. Что у тебя с мобильным, почему не отвечает? – как всегда на самой высокой нервной ноте пропела служебную партию секретарша. Наташка достала из маленькой черной кожаной сумки телефон и, убедившись, что аккумулятор разряжен, сказала:

– Теперь понятно, почему я вне зоны досягаемости.

– Иди, тебя срочно вызывает Богдан Степанович, у него Артур Лысый в кабинете сидит целый час. Представляешь, Артур пятую чашку кофе с коньяком пьет, а я бегаю, как девочка туда-сюда. Ноги уже болят, – пожаловалась секретарша.

Благова в глубине души пожалела ее, но вместо проявления сочувствия к нелегкой профессии угождения всем и каждому, решила поинтересоваться у секретарши директора судьбой Таньки.

– Я надеюсь, Стервозова в порядке?

Секретарша ничего не ответила, она резко отвела глаза в сторону и тихо сказала:

– Иди, Наташа, пожалей Сюсюткина. Иди скорее, пока Артур его окончательно не растерзал.

– Господи, – удивилась Благова, – я к этой истории с митингом не имею никакого отношения. Сюжет Волкодава в эфир выпускала Стерва, причем здесь я.

– Иди, сейчас все узнаешь.

Благова шла в кабинет к директору телекомпании, как на голгофу. Неизвестность ее пугала. Перед тем, как зайти к Сюсюткину, она немного постояла у двери, перекрестилась, набрала непозволительно большой запас воздуха в прокуренные легкие и только после этого решилась открыть тяжелую дверь. Не успела Наташка выдохнуть излишки воздуха, сразу поняла, ее судьба, подобно подводной лодке Курск, предрешена.

– Наконец-то, – прошипел Артур Владимирович Лысый.

– Проходи, Наташа, – дрожащим голосом произнес Богдан Степанович.