Революция чувств

– Вот, – Лысый пальцем указал на оранжевую ленточку, которая предательски развивалась на антенне автомобиля.

– Это провокация, это не моя, – закричал, как перед казнью Богдан Степанович.

Картина «Учредитель убивает бедного директора». Зрители – случайные прохожие города Задорожья. Мужик в ярком костюме, как клоун на арене, сильно корчится от боли. Другой мужик его интенсивно воспитывает.

– Машина твоя? – начал допрос с пристрастием Артур Лысый.

– Моя…я…я…

– А ленточка чья?

– Ей-Богу, не знаю. Не вешал, не привязывал. Да разве я, Артур Владимирович, посмел бы такое сделать? Матерью клянусь, женой, детьми – агитация не моя. Я сел и поехал, я не видел, – Сюсюткин сорвал ленточку, демонстративно бросил на асфальт, и стал интенсивно топтать ее ногами. Со стороны казалось, он убивает не атласную, оранжевую ленту, а ядовитую гадюку, которая смертельно ранила его в отважное и бескорыстное директорское сердце.

В кармане у Сюсюткина зазвонил мобильный телефон.

– Ответь, – разрешил Артур Лысый.

Разговор короткий и роковой, секретарша взволнованным голосом сообщила Богдану Степановичу, что на телекомпании появились оранжевые ленточки, значки, ручки и другая, не менее интересная предвыборная агитация. И этот неприятный факт известен широкой интернет-общественности.

– Это… это…это…у нас на телекомпании беда, Артур Владимирович, на телекомпании висят такие же ленточки, там флажки, а в Интернете про это подробно написано.

– Что!!!! – завопил Лысый. Он позвонил и приказал людям из службы безопасности перекрыть все входы и выходы на телекомпании «Полет», просмотреть камеры наблюдения на стоянке и выяснить, кто распространил предвыборную агитацию. Найти, наказать, обезвредить. Лысый жаждал крови, он понимал, сейчас провокационная информация попадет в Киевск, в центральный штаб, а с гонецкими ребятами шутки плохи. Завтра у него не то, что телекомпанию, бизнес отберут, пустят по миру. Хорошо, что Артур Владимирович совершенно лысый от природы. Утратить от волнения последние волосы на голове ему не грозит.

Десять минут и шестнадцать секунд понадобилось ребятам в штатском, чтобы блокировать работу телекомпании. Камеры слежения зафиксировали личность, благодаря которой на машине Сюсюткина появилась злополучная оранжевая ленточка.

– Где он? Я хочу видеть этого… Этого изверга!!! – Кричал директор в лиловом костюме. На фирменном пиджаке под мышками выступили влажные пятна пота, неприлично фигурировала грязь, оставшаяся от совокупления с капотом машины. Испытанное унижение директор жаждал выплеснуть на Ромку Безухова. Ребята из службы безопасности Лысого, заломив руки за спину, привели Ромку в кабинет Богдана Степановича и без сожаления отдали журналиста на растерзание руководству канала.

– Ах, ты мразь, гад, сволочь, подонок!!!!

– Я бы попросил вас, Богдан Степанович, держать себя в рамках. Я журналист и требую, – держался с достоинством Ромка.

– Ты журналист? Да ты сопля поганая!!! Меня, меня, Богдана Степановича Сюсюткина подставил. Ты мог деньги у коллег украсть, семидесятилетнюю тетю Галю, которая на проходной дежурит, изнасиловать, разбить дорогую камеру. Я бы тебе, подонок все простил. А ты? В политику полез. Меня подставил, коллектив опозорил? Убью!!! – чашка с недопитым кофе полетела в голову Безухова. Ромка успел увернуться, черная густая жидкость медленно разлилась на помпезной, зеленой дорожке в центре директорского кабинета. На месте падения директорской любимой чашки сиротски валялась отбитая керамическая ручка, на дне изувеченной чашки образовалась глубокая трещина.

«В меня самый маленький кактус теперь не посадят», – подумала чашка, – «выбросят на помойку. Списали за доли секунды, а какой статус имела – директорская чашка. Все, прощай кофе, сахар, молоко, кипятка не нальют. Ромка Безухов, это он виноват в безвременной кончине.

Прощай, родненький Богдан Степанович!» Последний вздох, последний взгляд в сторону хозяина, чашка умерла.

– Богдан Степанович, это всего лишь оранжевые флажки и ручки, а вы ко мне, как к преступнику, – оправдывался Ромка.

– Где ты все это взял?

– Да нашел, в коридоре, пакет стоял. Я открыл, ну пошутил. Думал, посмеемся, и всё.

– Посмеемся!!! Я к Артуру Владимировичу Лысому, руководителю городского штаба «Партии Губерний», хозяину телеканала с оранжевой символикой на машине приехал. Так меня еще никто не подставлял. Я тебя по статье увольняю, за злостное хулиганство. Подонок! Мальчишка!

– Богдан Степанович!

– Вон из моего кабинета! Пошел вон с телекомпании! Вон, я сказал! Я за себя не ручаюсь! – глаза Богдана Степановича налились кровью, ноздри расширились, пот выступил на лиловом костюме еще сильнее. Директор безапелляционно вытолкнул Безухова из кабинета.