Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг.

Офицерский состав флота. Его отношение к перевороту. Офицеры–ренегаты. Причины признания Временного правительства. Взаимоотношения между офицерами и матросами. Борьба за влияние на команды. Офицеры в революцию. Тип русского матроса. Его воспитание. Условия жизни и службы на корабле. Пропаганда на флоте. Аналогия между русским и французским флотами в революции. Речь эмигранта Лебедева. Взгляд матросов на революцию. Её влияние на них. Общественное мнение о матросах. Нагорный и Седнев. Сапун. Железняков. Тип революционного матроса. Матросы как часть народа.

Неожиданный взрыв революции, перевернувший весь уклад жизни русского государства, поставил всех офицеров в тяжёлое положение, особенно — морских. Они росли и воспитывались в традициях монархического строя, принесли присягу на верность царю и Родине и никогда не допускались до политики. Поэтому им были совершенно чужды те лозунги, которые были выдвинуты революцией.

Временное правительство встретило их недоброжелательно и с полным недоверием, сказавшимся в оскорбительном отношении и натравливании на них подчинённых. Это не могло завоевать симпатий, и с первых же дней офицеры стали к нему в оппозицию. Вскоре, однако, убедившись, что без офицеров никакая военная сила немыслима и будет только разнузданной толпой, правительство стало заискивать перед ними.

Среда морских офицеров была очень однородной. Большинство из них были кадровые офицеры, вышедшие из Морского корпуса. Война не повлияла на такую однородность, так как за всё время потерь было очень мало. Таким образом, все главные должности, как например — начальников бригад, дивизий, отрядов, командиров судов, старших офицеров и специалистов, были заняты кадровыми офицерами. Только младший состав на кораблях был частью из мичманов «военного времени», да должности в тылу флота замещались офицерами из запаса, моряками торгового флота и произведёнными кондукторами. Таким образом, в общей массе офицерство было монархично и совершенно не сочувствовало перевороту. Только среди офицеров «военного времени», в число которых вошло довольно много студентов, были его сторонники. Между прочим, именно среди них выделился мичман Ильин (Раскольников), который, как потом оказалось, стал морским офицером только для того, чтобы удобнее вести революционную агитацию.

Но и среди кадровых офицеров встретились такие, что решили использовать революцию и сразу «перекрасились», то есть стали ярыми сторонниками новой власти. Здесь были и молодые, и старые офицеры, которым в прежнее время по службе «не везло», а потому они считали себя обиженными. Теперь все они, не гнушаясь никакими средствами, стремились сделать карьеру. Можно привести целый ряд имён офицеров, запятнавших себя своим поведением во время революции, например: вице–адмирал А. Максимов (революционный командующий флотом), контр–адмирал В. Альтфатер (прежде состоявший при Ставке Верховного Главнокомандующего, впоследствии — правая рука Троцкого); капитаны 1–го ранга: А. Немитц (ныне командует советским Красным флотом и имеет орден Красного Знамени), А. Ружек (коммунист), Модест Иванов (командует судами, находящимися в распоряжении Чека) и В. Шельтинга (коммунист); капитаны 2–го ранга: В. Мякишев (агент Чека), барон В. Майдель, И. Третьяков и Н. Пини; старшие лейтенанты: В. Янкович, Б. Радзиевский и К. Василевский; лейтенанты: С. Калакуцкий (агент Чека), Б. Элленбоген и П. Ламанов; подполковник корпуса гидрографов А. Ножин (коммунист) и прапорщик С. Гарфильд (один из главных деятелей переворота в Гельсингфорсе) и так далее [39].

Вряд ли, однако, большевистское правительство имеет в них надёжных слуг. С той же лёгкостью, с которой они в первый раз изменили своим старым взглядам, они изменят и во второй и в третий разы, едва почувствуют первое колебание власти.

Главная масса офицерства признала переворот и Временное правительство только потому, что считало его принявшим власть законным порядком и совершенно не знало закулисной стороны. Офицерам казалось, что государь добровольно отрёкся от престола и добровольно передал власть.