Революция и семья Романовых

Уже ранней весной 1918 г., даже не вполне оформившись, «Правый центр» развил весьма активную деятельность. По свидетельству Виноградского, через «Союз земельных собственников», имевший свои отделения в разных губерниях, «центр» начал устанавливать связи с провинцией[509]. Постепенно лидеры «центра» от контрреволюционного политического прожектерства, выразившегося в составлении разного рода записок о будущем строе России, перешли к практической контрреволюционной деятельности. Сколачивалась офицерская военная организация. Сведения о ней, правда, скудны: летом 1918 г. эта организация распалась, часть офицеров ушла на Дон, часть – в Сибирь. Но Б. В. Савинков, нелегально приехавший с белогвардейского Дона в Москву зимой 1918 г., писал, что в Москве он разыскал монархическую организацию, объединявшую человек 800 офицеров, главным образом из бывших гвардейских полков[510]. По данным, имевшимся в распоряжении командования Добровольческой армии, численность этой организации была больше: около тысячи человек. Командовал ею вначале некий ротмистр Лопухин, затем ротмистр Золотарев, которого сменил генерал Довгерт (по другим источникам – Довгирд или Цовгард), фамилия явно вымышленная, так как в белом движении в дальнейшем она не встречается. Военная организация ставила своей целью подготовку вооруженного восстания с «захватом всех большевистских деятелей в момент восстания»[511]. Возросшая активность «Правого центра» требовала денег. «Центр» находил их в двух источниках: во-первых, это Торгово-промышленный комитет, имевший в своем распоряжении немалые средства, и, во-вторых, кайзеровская Германия. В дневниках одного из активных членов «Союза возрождения России», С. П. Мельгунова, имеются следующие записи, относящиеся к началу марта 1918 г.: «Кривошеин субсидирует «девятку» (Леонтьев и др.) из немецких денег, ибо Кривошеин связан с немецким банком. Через Кривошеина они (немцы) связаны с к.-д., а через старую охранку с монархистами…»[512]

Уже весной 1918 г. «Правый центр» стал той основной антисоветской организацией, с которой германские представители установили контакты. П. Н. Милюков, который, по его словам, получал сведения непосредственно от членов «Правого центра», писал, что за сговор с немцами решительно высказывались В. И. Гурко и Кривошеин; в Петербурге сношения велись с А. Ф. Треповым и Б. Э. Нольде. Переговоры велись и непосредственно с русскими офицерами через организации обмена пленными[513].

В рамках этих переговоров некоторые члены «Правого центра» поднимали вопрос и о содействии немцев в деле освобождения Романовых. Так, по поручению «Правого центра» в Петроград выезжал сенатор Д. Б. Нейдгардт, где он встретился с бывшим председателем Совета министров А. Ф. Треповым. Решено было просить гофмаршала Николая II П. Бенкендорфа обратиться к Мирбаху со специальным посланием, содержащим призыв о помощи в освобождении царской семьи. Такое послание было написано, и Нейдгардт, возвратившийся в Москву в конце апреля (по другим данным – в начале мая), вручил его германскому послу[514].

Германская сторона обычно отрицала причастность кайзеровской Германии к заговорам с целью освобождения Николая II и его семьи. К. Ягов в статье, опубликованной еще в 1935 г., писал, что немецкая дипломатия устранилась от вопроса о судьбе бывшего царя и все ее усилия ограничивались лишь несколькими строго официальными представлениями относительно «принцесс немецкой крови»[515]. Эта версия повторяется и в современной буржуазной историографии. Западногерманский историк Н. Реш пишет, что Мирбах и его люди отклоняли переговоры с контрреволюционным подпольем в России относительно Романовых[516]. Подобного рода утверждения встречаются и в белоэмигрантской, главным образом черносотенно-монархической, литературе, но здесь они носят преимущественно характер обвинений германской стороны в целях собственной реабилитации. Монархисты обвиняли немцев в том, что на все просьбы помочь Романовым те отвечали: «Невозможно! Исключается!»[517]

Напротив, советский историк и публицист М. Касвинов утверждает, что «проект вызволения царя с помощью кайзера был частью более обширного плана – ликвидации Советской власти силой германских штыков, восстановления старой, скорее всего царской, России» и что «сами Романовы уповали главным образом на спасительную помощь потсдамского кузена»[518]. Что же было в действительности?