Революция и семья Романовых

Претерпевшие до конца Судьба немногих, оставшихся с семьей последнего царя

С момента убийства отрекшегося от престола императора Николая II и его семьи в Екатеринбурге прошли десятки лет. Многое, что связано с этой трагедией, уже известно. Но в архивах находятся и новые материалы. Вот некоторые документы из бывшего секретного архива, ныне хранящиеся в ГА РФ. Они рассказывают не только о бывшем царе и его семье в заключении, но и о тех немногих людях, которые остались верны им до трагического конца.

2 марта 1917 года, сразу после отречения, Николай II записал в своем дневнике: «В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!»

В Пскове началось, в Екатеринбурге завершилось…

Кто поддержал Николая II в Пскове, когда решался вопрос о его отречении от престола? Все командующие фронтами и посланцы Государственной Думы монархисты В. Шульгин и А. Гучков убеждали его в политической да и личной необходимости отречения.

Многие ли из свитского окружения остались с Николаем II после того, как он, уже арестованный, был доставлен в Царское Село? Полковник С. Кобылинский – комендант Царскосельского дворца, а затем начальник «отряда особого назначения» в Тобольске – свидетельствовал, что, как только члены свиты вышли из поезда на станции Царского Села, большинство их постаралось быстро удалиться, озираясь по сторонам, боясь, что их узнают. «Сцена была весьма некрасивая».

А Временное правительство? Оно не выполнило обещания отправить семью Романовых в Англию. Министры П. Милюков, А. Керенский, М. Терещенко и другие впоследствии, правда, утверждали, что это произошло из-за отказа англичан.

Можно ли было организовать побег оказавшейся в заключении царской семьи? В Тобольске, вероятно, это было еще возможно. Но ничего существенного ни тогда, ни позже, во время екатеринбургского заключения, сделано не было. Мрачно выглядит и равнодушие обывательской массы.

3 апреля 1917 года Николай II (Романовы тогда еще находились в Царском Селе) записал в дневнике: «Толпа зевак опять стояла у решетки и от начала до конца упорно наблюдала за нами». Так продолжалось до конца июля, т. е. до отправки царской семьи в Тобольск. Работавшая в одном из царскосельских госпиталей доктор В. Чеботарева записала в дневнике: «Отношение простого народа, солдат – враждебно-насмешливое. Утром пришла в 1-ю палату. Все ходячие спешно одеваются. Куда? Говорят: «Сегодня Николашку-дурочка увозят, идти поглядеть…»»

Находясь под домашним арестом в царскосельском Александровском дворце, царская семья вряд ли знала, какие политические страсти бушевали вокруг нее. В исполком Петроградского совета поступали телеграммы с резолюциями разного рода собраний, съездов, сходов и т. п. Они требовали перевести Романовых в Петропавловскую крепость, конфисковать их имущество, посадить на арестантский паек, учинить над ними суд.

Но вот удивительное письмо, отправленное А. Керенскому 1 августа 1917 года, практически в день отправки царской семьи в Тобольск. «Господин министр! Желаю быть назначенным на должность воспитателя – инструктора гимнастики или на подходящую должность к великому князю Алексею Николаевичу и идти с ним не только в ссылку, но и на эшафот, если придется. О чем прошу сделать мне счастье, дав свое согласие. Штаб-ротмистр лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, князь Эристов».

В Тобольск с бывшим царем поехали 45 человек. Эристова среди них не было. Многие из бывшей свиты, придворных и прислуги ехать отказались…

22 апреля 1918 года в Тобольск из Москвы через Екатеринбург прибыл чрезвычайный комиссар ВЦИКа В. Яковлев. По указанию В. Ленина и Я. Свердлова он должен был увезти царскую семью. Куда? Среди имеющихся документов сохранилась рукопись неоконченных мемуаров председателя исполкома Уралоблсовета А. Белобородова. Из них следует, что местные власти считали, что «нет даже надобности доставлять Николая в Екатеринбург, и если представятся благоприятные условия во время его перевода, он должен быть расстрелян в дороге».