Революция и семья Романовых

Впоследствии, говоря о «деле Хитрово» в Чрезвычайной следственной комиссии, Керенский ни много ни мало утверждал, что оно было сфабриковано чуть ли не самими корниловцами для того, чтобы направить Временное правительство… на ложный путь! Фактически же монархический заговор, на след которого, возможно, напали розыскные органы Временного правительства, скорее отвлекал внимание от самой корниловщины, до какого-то момента поддерживаемой Керенским. На это прямо указывала большевистская «Правда» (в это время она выходила под названием «Рабочий»). Кадетская «Речь», писала она, напрасно смеется над тем, что Временное правительство якобы ищет контрреволюцию «под диваном у какой-то фрейлины». Монархические силы, безусловно, существуют и активизируются, но не они в данный момент являются ударным кулаком контрреволюции. «Контрреволюция милюковская – вот подлинный враг, вот главный враг». Конечно, если эта милюковская, буржуазная контрреволюция сокрушит революционные массы, она, всего вероятнее, возведет на престол кого-либо из Романовых. Но для того чтобы не допустить такую возможность, необходимо вести действительную, последовательную, а не маскарадную борьбу с буржуазно-помещичье-генеральской контрреволюцией. «Когда рабочие, солдаты и крестьяне справятся с ней, – писал «Рабочий», – России не будет страшна «контрреволюция Маргариты»»[400]. «Арестовать пару безмозглых кукол из семейки Романовых, – писал московский «Социал-демократ», – и оставлять на свободе их главную опору в армии – военную клику из командных верхов во главе с Корниловым – это значит обманывать народ…»[401]

Определенный свет на это дело проливают воспоминания самой Хитрово об ее поездке в Тобольск, опубликованные в 1922 г. Они носят противоречивый характер. С одной стороны, она утверждает, что поехала в Тобольск «не по поручению какой-либо организации, а по собственной инициативе и исключительно из желания быть ближе к арестованной царской семье». С другой же – пишет, что во время допроса в Кремле поняла, что «власти напали на следы действительно существовавшей организации, имевшей целью освобождение царской семьи и возникшей еще во время пребывания царской семьи в Александровском дворце». И далее М. Хитрово свидетельствует: «Я знала и раньше об этой организации, но вследствие моих отношений с дворцом, а впоследствии намерения поехать в Тобольск я, боясь навлечь подозрение на царскую семью, не принимала в ней активного участия, полагая, что, находясь вблизи царской семьи, я всегда смогу ориентироваться, сообщать нужные сведения и вообще в решительную минуту оказать действенную помощь»[402].

Таким образом, связь М. Хитрово с какой-то подпольной монархической организацией, поставившей своей целью освобождение Романовых, вполне вероятна. Но Хитрово, по-видимому, хотели использовать и использовали как легального связника. Поскольку же, как мы видели, «дело Хитрово» было связано с контрреволюционным «Союзом казачьих войск», замешанным в подготовке корниловского мятежа, то лишний раз подтверждается, что в среде корниловцев имелись группировки, делавшие ставку и на реставрацию Романовых.

В связи со сказанным немалый интерес представляет беседа сотрудника «Известий» с последним министром внутренних дел Временного правительства А. М. Никитиным, происходившая накануне Октября. На вопрос о том, каковы были причины отправки Романовых из Царского Села в Тобольск в августе 1917 г., Никитин ответил: «Временное правительство сочло необходимым удалить их из Петрограда для того, чтобы ослабить или, вернее, в корне пресечь мысль о попытке восстановления их власти. Дальнейшие события показали, что Временное правительство было совершенно право. Представьте себе, что в корниловские дни семья Романовых находилась бы в Царском Селе. Как известно, около Петрограда группировалось немало частей, сочувствовавших Корнилову. Пребывание Николая Романова под самым Петроградом могло бы послужить для некоторых военных кругов, вернее, для маленьких групп сугубым соблазном…»[403]

Связывали свои надежды с корниловщиной не только монархические заговорщики, но и сами Романовы. По свидетельству П. Жильяра, «государь… лихорадочно следил за событиями, разыгравшимися в России. Он понимал, что страна гибла. Луч надежды вновь родился, когда генерал Корнилов предложил Керенскому двинуться на Петроград. Его грусть была неописуема, когда он узнал, что Временное правительство отклонило это последнее средство спасения… Я тогда в первый раз услыхал, как он пожалел о своем отречении…»[404]