Революция, или Как произошел переворот в России

В известной на западе книге русского историка-эмигранта Георгия Михайловича Каткова (1903–1985) «Февральская революция» имеется раздел, посвященный заговору Гучкова, где говорится: «Нигде влияние масонского движения не приобретало более важного значения, чем в подготовке государственного переворота с целью покончить с правлением Николая II. /…/. Масонское движение состояло по преимуществу из республиканцев. Гучков был монархистом. Он хотел свергнуть Николая II с целью консолидации монархии, после чего приобрел бы в новых условиях ведущую роль. Ни методы, ни конечная цель Гучкова не были характерны для масонов, которые были призваны составить ядро Временного правительства и вскоре после его формирования отделаться от Гучкова. Правда, как признает мадам Кускова, масоны стремились обеспечить для дела революции поддержку влиятельного правительства, общества и двора. В движение вовлекались многие высокопоставленные бюрократы и деятели, принадлежавшие к высшему обществу. Очевидно также, что масонское влияние глубоко проникло в армейские круги, особенно в гвардию, один из представителей которой, генерал Крымов, должен был сыграть важную роль в замышляемом Гучковом заговоре. Вот где связи с масонами приобретали для Гучкова первостепенную важность! И он, без сомнения, использовал их максимально».

Мало кому известно, но была предпринята еще одна отчаянная попытка к спасению трона. 1 марта 1917 г. был составлен проект любопытного документа – «Манифест великих князей», в котором от имени царя предполагалось провозгласить следующее:

«…Поручаем Председателю Государственной думы немедленно составить Временный кабинет, опирающийся на доверие страны, который в согласии с нами озаботится созывом Законодательного собрания, необходимого для безотлагательного рассмотрения имеющего быть внесенным правительством проекта новых основных законов Российской империи».

Под этим документом поставили свои подписи великие князья: Михаил Александрович, Кирилл Владимирович и Павел Александрович. Однако время ушло. Проект так и остался проектом.

Следует отметить, что вместо поддержки Николая II или нейтралитета по отношению к нему, великий князь Кирилл Владимирович предпринял неожиданные шаги, которые имели пагубные последствия для судеб монархии и России. Так, дворцовый комендант Императорского дворца генерал-майор В. Н. Воейков (1868–1947) писал об этих событиях: «Великий князь Кирилл Владимирович, с царскими вензелями на погонах и красным бантом на плече, явился 1-го марта в 4 часа 15 мин. дня в Государственную думу, где отрапортовал председателю Думы М. В. Родзянко: “Имею честь явиться Вашему Высокопревосходительству. Я нахожусь в вашем распоряжении, как и весь народ. Я желаю блага России”, – причем заявил, что Гвардейский экипаж в полном распоряжении Государственной думы».

Этот шаг, по мнению многих аристократов, был равносилен предательству. Позднее сторонники монархии, оказавшись в эмиграции, с горечью констатировали, подобно генералу Н. А. Епанчину (1857–1941), что некоторые «Великие князья изменили Государю дважды: и как Императору, и как Главе Императорского Дома». Графиня М. Э. Клейнмихель (1846–1931) в своих эмигрантских мемуарах «Из потонувшего мира», описывая первые дни Февральской революции, по этому поводу сетовала: «На следующее утро я вышла узнать, что происходит. Я узнала новости, радостные для одних и горестные для других; я слыхала много речей, и когда я увидела во главе Гвардейского экипажа великого князя Кирилла Владимировича, революционная осанка которого восхищала солдат, я поняла, что династии нанесен тяжелый удар. Впоследствии говорили, что великому князю посоветовал так поступить английский посол. Я уверена, что Кирилл не раз, впоследствии, в этом раскаивался».

В Пскове оппозиция, прежде всего в лице М. В. Родзянко, фактически предъявила Государю Николаю II ультиматум, который поддержали генералы Рузский и Алексеев от имени Ставки. Император, оказавшись в силу разных обстоятельств в штабе Северного фронта у генерала Н. В. Рузского в Пскове, пытался найти политический компромисс и боролся до конца. «Основная мысль Государя, – излагал позднее Рузский в интервью журналистам, – была, что он для себя в своих интересах ничего не желает, ни за что не держится, но считает себя не вправе передать все дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред родине, а завтра умоют руки, “подав с кабинетом в отставку…”. Государь перебирал с необыкновенной ясностью взгляды всех лиц, которые могли бы управлять Россией в ближайшие времена в качестве ответственных перед палатами министров, и высказывал свое убеждение, что общественные деятели, которые, несомненно, составят первый же кабинет, – все люди совершенно неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не сумеют справиться со своей задачей». Нам, читателям этих строк, с позиций уже сегодняшнего дня остается констатировать, что император Николай II оказался прав.