Революция, которая спасла Россию

Крестьянская война шла одновременно с рабочей революцией в городах. Выступления рабочих начались в Петербурге 9 января 1905 г. Выступления крестьян начались в феврале 1906 г. По своим требованиям они не были связаны с революцией рабочих, которая руководилась политическими партиями, несшими европейскую идеологию, прежде всего социал-демократического толка. Но они были увязаны с ними по своему корню: большинство рабочих в России были выходцами из крестьян, а иногда и прямо были крестьянами, которые устраивались на фабрику в качестве сезонных рабочих, имея в деревне семью и землю. Они не теряли связи с деревней, и поэтому настроения деревенской революции передавались и им. Кроме того, на подавление крестьянской революции правительство бросило значительное количество военно-полицейских сил, что ослабляло позиции правительства в городах и делало возможным продолжение рабочей революции. Именно тогда, наблюдая за двумя волнами революции – рабочей и крестьянской, Ленин, который отличался особенно острой политической интуицией, понял, что без союза с крестьянством рабочий класс в России не сможет победить, и провозгласил этот союз. Причем Ленин не питал сомнений по поводу того, какая сила будет наиболее мощной в количественном отношении. В 1907 г. Ленин писал: «„Крестьянская аграрная революция“… должна, чтобы победить, стать центральной властью во всем государстве как таковая, как крестьянская революция».

Но в революцию 1905–1907 гг. союз рабочих и крестьян не сложился, по сути плодами крестьянской войны и городской рабочей революции, напугавшей правительство, воспользовалась либеральная буржуазия, получившая элементы парламентаризма и политических свобод. Более того, увидев в крестьянской общине революционную силу, правительство постаралось разрушить ее.

Сегодня любят представлять аграрную реформу Столыпина, начатую в 1906 г. и продолжавшуюся до 1911 г., как направленную на укрепление и обогащение крестьянства. Между тем современники сознавали, что это далеко не так и что реформа эта проводилась скорее в интересах помещиков. Это совпадало с истиной. Крестьянство в том виде, в каком оно застало реформу, то есть как сословие общинников, должно было, по мысли Столыпина, исчезнуть. Большинству его предстояло пролетаризироваться, то есть превратиться либо в сельских батраков, либо в городских рабочих. Опорой самодержавного капиталистического режима должен был стать узкий слой сельских фермеров, в которых превратились бы вышедшие из общины богатые «крепкие» крестьяне, а также землевладельцы-помещики. Причем, понятно, помещики находились при этом в привилегированном положении. В отличие от тех же «столыпинских переселенцев» или даже просто кулаков, отъезжающих на хутор, которым предстояло еще освоиться на новом месте и зачастую выплатить немалый кредит банку, помещик уже был владельцем большого налаженного хозяйства, которое досталось ему совершенно бесплатно. Неслучайно такие классовые объединения помещиков, как Совет объединенного дворянства, активно поддержали аграрную часть реформы Столыпина. Очевидно, реформа была направлена на укрепление самодержавно-дворянского режима и на уничтожение базы революции в деревне – общины. Даже идеал преобразований – разрозненные хуторские хозяйства на селе – учитывал это; батракам с разрозненных хуторов даже в случае общего недовольства труднее было бы организоваться для бунта, чем общинникам.

Также неслучайно, что крестьяне восприняли реформу как посягательство на самое свое бытие как сословия. Общину, которая выступала как спасительница от голода, бездомности, бедности, правительство безжалостно ломало. Кроме того, даже после раздела общинных земель крестьяне получали мизерные наделы, несравнимые с помещичьими; желающие же расширить их или обосноваться на новом месте попадали в кабалу к банкам, что приводило к последствиям, ужасающим все крестьянство. С 1908 по 1914 г. за неуплату кредита около 11 тысяч крестьянских хозяйств было продано с молотка, крестьяне стали бездомными. Пушкин гордился тем, что русский крестьянин отличается от западного обязательным наличием собственного жилья. Теперь и тут Россия стала догонять «передовой Запад». В течение 1906–1911 гг. из Сибири возвратилось более полумиллиона человек, которые так и не сумели там создать собственные хозяйства.