Революция крови

До поселения мы так и не добрались. Остальные шестеро из местного комитета по отношениям с низшими расами встретили нас наверху лестницы. Разумно, с учетом того, что одного из фидатов по результатам беседы должны были умертвить.

– Говори. – Долговязый обращался к шерифу. Я не заметил изменения в его интонации, но понял, что Творец использовал Голос – на лбу Блэкстоуна выступила обильная испарина, а обычно волевой взгляд холодных голубых глаз стал неуверенным и испуганным.

– Оно прилетело с Земли, – подумать только, этот подонок говорил обо мне в среднем роде, как его хозяева, – оно фидат. Притворяется ученым, ксеносоциологом. Но раньше оно служило полицейским, а сейчас работает на земное правительство. За ним прилетели другие фидаты, но оно и моя племянница их убили. Двенадцать фидатов и еще напарника вот этого, тоже земного агента. Я понял, что кто-то прислал его разнюхать о вас. Я пытался убить его, когда оно прилетело. Потом я убил шахтеров, которые могли провести его на первое плато. Я велел разобрать дирижабли. Но оно все же попало на Гору. Когда я узнал, что оно идет, я выпустил ракету.

История мне понравилась. Все будет даже проще, чем я думал. Из рассказа следовало, что я некая важная персона, которая косит фидатов пачками и способна преодолеть массу трудностей на пути к достижению своей цели. В общем, ценный кадр. В отличие от самого шерифа, который напортачил везде, где мог.

– Почему ты не доложил о миссии самки? – Вопрос задал один из непримечательных, заслужив мою мысленную благодарность. Эдак они решат скинуть беднягу Джереми со скалы вообще без какого-либо моего участия.

– Я… я ждал подтверждения. – Похоже, контроль за Невидимыми все же не был абсолютным, и допрашиваемый пытался юлить. – Она пробыла на Земле три месяца. Ей удалось познакомиться с важным сенатором. Мы перевели ему деньги. Он может нам помочь. Но я не поднимался для доклада, потому что не был уверен. А потом прилетело вот это.

– Ты должен был доложить нам о возвращении самки. – Кажется, этот суд вовсе не подразумевал прений – только заключительное слово обвинителя, с которым выступал Долговязый. – Ты должен был представить ее саму для доклада. Впервые за сто ваших лет кто-то из вас продвинулся так далеко. Ты должен был доложить и о прибытии нового сильного фидата со связями на Земле. Не твое дело решать, нужен он нам или нет. Ты убил много людей, чья смерть привлекает внимание. Теперь твое положение как шерифа подорвано. Правда ли, что самка более популярна среди низших, чем ты сам?

– Мои люди верны именно мне, я сам их набирал. – Под внушением или нет, но Блэкстоун понимал, куда ведет этот разговор. – Она просто смазливая самка. Слишком молодая, чтобы иметь врагов, как я за сорок лет служения вам. Вы помните, как меня привез отец, четырнадцатилетним пацаном сразу после пробуждения? Я всегда признавал вашу власть. Даже тогда, когда вы убили брата. Она не будет делать то, что вы говорите. В ней его кровь. Она будет принимать свои решения, как только вы скроетесь из виду. Она ненадежна.

– Она добилась прорыва там, где не смогли другие, – встряла Дамочка, – ты же создаешь проблемы своей глупостью и жаждой власти. У твоего рода нет задачи стать королями побережья. Ваша задача – служить нам и освободить нас. Ты не понимаешь. Или забыл. Неприемлемо.

На этот раз никто не прервал семерых, когда они один за другим выносили приговор.

Когда умолк последний, я схватил не способного сопротивляться шерифа и швырнул с обрыва вниз, на камни. Меня никто не похвалил и не пожурил. Это было приемлемо.

Они назначили событие на вечер того же дня. Хорошо, что не позже. Мне было нечего больше делать среди Творцов, а дирижабль не мог ждать вечно. Я так и не узнал, почему церемонию решили провести именно через пять дней. А может, дело вовсе не в местных днях. Они наверняка пользовались каким-то одним им ведомым исчислением времени с родной планеты.

Первый раз, когда я спросил у Долговязого, что они собираются делать с телом убитого мною коротышки, он лишь окинул меня взглядом и отправился по своим делам. Но я не оставлял своих попыток, каждый день приставая с этим вопросом к кому-то из семи обладателей шевелюр.

В итоге сорвался Пятый, прервав заговор молчания и прямо заявив, что это не мое дело. То, что нужно, – и я немедленно разразился монологом, полным сожалений и причитаний о том, как оно, недостойный низший, посмело покуситься за жизнь хозяина. И хотя великодушные Творцы пощадили его для дальнейшей преданной службы, оно хотело бы отдать дань уважения усопшему. Потому что если оно этого не сделает, то страшные муки совести будут преследовать его вечно. А это может негативно повлиять на его эффективность, столь важную для хозяев.

Мне кажется, я сильно перегнул палку и меня выгнали бы за дверь в самом паршивом театральном училище. Но нет – коротышка дослушал весь этот бред до конца. И хотя никакого ответа тогда не последовало, в конце концов мне его дали. И не кто-нибудь, а сам Долговязый.