Революция Крови

В банды идут те, у кого тестостерон зашкаливает — не мыслят жизнь без драки. Или, наоборот — слишком трусливые, да ещё и ленивые, тупые и бесполезные для нормальной жизни. Банда их кормит–поит, дает кров над головой, женщин и статус. Но эти группировки, несмотря на названия, не занимаются бандитизмом. Обычно они собирают дань с поселений, которым покровительствуют. Причем дело это добровольное, под строгим надзором кланов. Если банда плохо справляется с защитой, поселение может свободно перейти к другим. Тогда у банды возникнут проблемы с пропитанием, а у её лидера — с главой клана. Это бизнес, просто бизнес. Не единственный, конечно. Многие шайки занимаются организацией проституции, азартных игр, боев без правил, наркотиками, даже контрабандой на материк и с него. Организуют решение проблем во внешнем мире.

— Каких, например? — глухо спросил я.

Маркус отвлекся от окуляров бинокля, и внимательно посмотрел на меня:

— Разных, юноша, разных. Правильно мыслите… говорят, что решить могут любую проблему, вопрос лишь в цене. У них на связи Кварталы радости, а там всегда можно найти достаточно глупого или жадного, в том числе и для убийства. Но инопланетники — это не их уровень, нет. Не думайте, что я тут последние недели дурака валял. Как раз прорабатывал местную версию. Ничего. Даниэль, когда была здесь, пользовалась защитой людей барона. Не нашел ни у кого мотива, вообще никакого.

Многовато новостей для утра. Как важных для моего будущего на острове, так и для понимания событий прошлого.

— Она об этом не упоминала, — небрежно бросил я. — О людях барона. Я‑то думал, её вы защищали всё это время.

— Шерифы не занимаются защитой туристов, — рассеянно сказал законник, вновь припав к биноклю. — Это популярный бизнес среди кланов. Бандам его не доверяют — многие из них конфликтуют, а туристу нужен пропуск на все территории с минимальным риском. Этот пропуск — пара громил с татуировками клана. Стоит обычно двести–триста юнов в день. Недешево, да. Но без этого пришлый здесь легкая жертва. На них, в общем–то, обычные правила общежития не распространяются, они же не местные. Частенько их захватывают банды, и требуют выкуп с родни на материке. Полиция ничего сделать не может. Ну, передают информацию нам, но мы тоже бессильны — штурмовать штаб–квартиру шайки ради идиота, нашедшего приключений на свой зад, у нас возможностей нет.

Иногда просто убивают забавы ради, особенно если денег не находится. Девушек насилуют и отдают в бордели. Этих мы всегда находим и вытаскиваем… через несколько месяцев или лет. Ну а обобранными до нитки в итоге оказываются почти сто процентов. Так что бедным сюда дорога заказана. Не знаю, на что они рассчитывают — я лично участвовал в подготовке ролика с инструктажем по местному туризму. Может, его им не показывают? На самом деле большое количество жертв в интересах Всемирного правительства — не дай бог у острова сложится намек на положительный имидж.

— Вижу, вы не фанат Всемирного правительства, — заметил я.

— Как и любой на этом острове, — пробурчал шериф. — Ладно, вон крестьяне потянулись со своими повозками, пора и нам.

***

Полагаю, привлечь архитекторов к планированию Саутлэнда забыли. Да и планирование как таковое не состоялось. Ров с водой, перед и за ним — полосы отчуждения по сто метров, с десяток мостов, ведущих в город со всех сторон, а внутри периметра — стройся кто как хочет. Многие дома стояли почти впритык друг к другу, улицы образовывались спонтанно, в основном в виде узких проходов между домами, бросающих вызов всем мыслимым законам геометрии. Магистрату удалось лишь прорубить четыре относительно широких проспекта, ведущих к торговой площади в центре города, где возвышалось сложенное из добротного камня здание ратуши, и пестрели красками ряды шатров желающих сбыть свой товар. С появлением солнца патрули из местных жителей исчезли, и проходу в поселение ничто не препятствовало.

Маркус нырнул в лабиринт домишек, увлекая меня за собой. Правила ордена запрещали скрывать звезды на груди, и мы двигались достаточно быстро, стараясь отворачиваться при виде местных, или закрывать символы шерифов пластиковыми мешками в руках. Минут через пятнадцать блужданий мой проводник резко остановился перед ярко–оранжевой дверью, и с сомнением посмотрел на неё. Его колебания были мне понятны. Запомнить конкретный дом в этой вакханалии красок — дело не из легких. Оранжевых дверей я по пути заметил не меньше пары десятков. Ах да, нумерация домов или названия улиц в Саутленде были не в чести. Учреди кто–нибудь на острове почту, её служители давно сошли бы с ума.

Торчать в проулке смысла не имело, и шериф тихо, но настойчиво постучал в дверь. Не меньше, чем через пару минут занавеска ближайшего окна слегка одернулась, и некто достаточно долго таращился на незваных гостей. Затем дверь нехотя приотворилась, явив свету небритого детину под два метра ростом, с ярко–красными глазами, выдавшими, впрочем, не его принадлежность к расе опасных инопланетников, а скорее пристрастие к местным сортам пива.