Революция кукольной принцессы (СИ)

Она походила на оскал израненного зверя и Киана примерно понимала, отчего он так выглядит.

— Равно, как и тебе, - девушка пожала плечами, - знаешь, тебе не стоит улыбаться, если ты того не хочешь.

Рейнар не был столь беспечным повесой, коим мог показаться на первый взгляд. Принцесса многое не знала о его прошлом, но всё больше узнавала об истинных повадках князя, потому могла заявлять о подобном наверняка.

— Легко сказать, - медленно покачал головой князь, - меня иначе воспитали.

Он закрыл ладонью собственные сухие губы и, кажется, с силой опустил их уголки.

Киана обернулась, обнаружив рядом небольшую скамью. Принцесса с достоинством на неё опустилась, сложив ладони вместе и плавно качнула головой:

— Расскажешь?

Порой нам всем нужен глоток одиночества просто для того, чтобы не взорваться вулканической лавой обид и сжатых эмоций. Но иногда… Мы похожи на детей, которые прячутся от всего мира с одной лишь установкой: «Найди меня. Пожалуйста, найди меня! Пойми меня. Я так хочу быть понятым».

Рейнар много раз приходил к ней на помощь, когда она в том нуждалась. Настал её черед понять.

Князь переминался с ноги на ногу, впервые проявив признаки неуверенности. Потом он резко зачесал назад золотые волосы и шагнул ближе, остановившись перед Кианой. 

— Страдания, недовольства, страх и гнев – улыбка способна скрыть что угодно. Пока ты улыбаешься – кажешься безобидным… Удобным для окружающих? – Рейнар закатил глаза к небу. – Пока я находился среди императорского клана, мне ежедневно приходилось прикидываться дурачком.

— Если бы они распознали твою истинную натуру – не дали бы тебе дышать спокойно, - медленно проговорила Киана.

— Не то слово, принцесса, - Рейнар зло рассмеялся, - они клеймили меня бездарным и говорили, что иного и не следовало ожидать от бастарда. Но это было куда лучше того, чтобы меня признали смышлёным. Умный — значит опасный. А от опасности у нас принято избавляться быстрее, чем падает лезвие гильотины.

На сей раз принцесса даже не почувствовала дуновения холодного ветра, но мурашки всё равно покрыли её спину сетью беспокойства. Надо же, она и не заостряла внимания на том, что Рейнар является бастардом.

Казалось – никто в Калне (оставаясь в трезвом рассудке) не посмел бы назвать князя безродным.

— Твой старший брат никогда не пытался…?

«Тебя защитить» - Киана проглотила последние слова, ощутив всю их бессмысленность.

Глаза Рейнара вспыхнули, прежде чем он заговорил:

— Бастард неровня наследному принцу. Все это прекрасно понимали. Но, знаешь, я не жаловался, покуда мать была жива. В моём узком мире она занимала центральную позицию, и мы даже были счастливы. Иногда.

«Всего лишь ещё одна трагедия на маскараде уродов» - так однажды высказался Эзред, обрывая обсуждения о фаворитке предыдущего императора.

«Ты сказал, что о ней все забыли. Но ты остался единственным… Кто до сих пор помнит каждую деталь»

— Что с ней случилось, Рейнар? – тихо, но строго спросила Киана. – Я слышала о яде, но, судя по твоим словам, она не была настолько сентиментальной, чтобы погибнуть от больной любви.

Мужчина резко выдохнул и чёрные глаза его стали какими-то мутными от бурлящих эмоций. Киана знала, что его раздирают внутренние демоны бесконечных сомнений. Ей так знакома эта ядрёная смесь из чувства вины, боли, стыда и страданий. Именно из неё произрастает лоза концентрированной ненависти, подчас толкающая нас на ужасные поступки.

— Она… По-своему любила моего отца, - хрипло усмехнулся Рейнар, - и одновременно ненавидела его. Потому что он сделал попытку изломать её волю.

Князь довольно быстро восстановил дыхание, прежде чем продолжить говорить.

— Она ни была с ним счастлива ни секунды проведенного времени. Но это не спасло её от гнева вдовствующей императрицы. Покуда отец был жив, он был достаточно влиятелен для того, чтобы защитить фаворитку, - Рейнар прикрыл глаза, окончательно окунувшись в омут воспоминаний, - тогда мы жили на территории клана Эзред, в отдаленном доме. Небольшом, уединенном, защищённом… Порой мне казалось, что в мире есть всего несколько человек: я, мать, старая служанка… И отец, который появлялся в нашей жизни столь редко.

В тот момент для Кианы открывались новые черты человека, которого она полюбила. Словно он впервые дал ей право заглянуть глубже… И ещё глубже.

— А потом император умер – и всё привычное рассыпалось, словно карточный домик. Вдовствующая старая карга, посадившая на престол своего мягкотелого сына… Более всего на свете желала поскорее избавиться от моей матери. В тот день новоявленная императрица Эллерия пригласила фаворитку покойного императора на частную аудиенцию. Обратно… Мама больше не вернулась. Я ждал её возвращения три дня, пока не узнал эту нелепую историю о выпитом яде.  Позднее мне удалось выяснить, что мать заставили принять яд, угрожая в противном случае убить единственного сына.