Революция. Next

– Попрощайся со своими хозяевами, крошка, – сказал Гангрена и с помощью скальпеля отогнул четыре плоских зажима. Содержимое импланта он довольно грубо извлек пинцетом, чтобы опустить его в пластиковую коробку.

Осталось зачистить контакты на внутренней поверхности пустой скорлупы с помощью спирта – подготовить их для работы с новым набором наносхем.

– Будет для К-ксанта работенка, – хмыкнула Гумми. – Что, это т-так и оставишь? – Она кивнула на нижнюю, оставшуюся в черепе, подложку убитого импланта. – Думаешь, с нашим совместимо?

– Ксант сказал, что можно попробовать. Если не сработает, вынем вместе с электродами… Нам же проще, если избежим возни на сером веществе.

Гангрена успокоился и продолжал работу без всякой паники, сосредоточенно и умело. Он прощупал вольтметром мозговую активность, по очереди касаясь иглой блестящих контактов на скорлупе бывшего импланта, а Гумми при этом отслеживала показания на голомониторе и сравнивала их с табличными значениями. Все, разумеется, проверить было нереально, но ключевые – вполне.

Числа полностью отвечали норме: девчонку, как и всякого клона, запрограммировали и вырастили идеальной.

– Лобный удалять будем?

– Не стоит, – покачал головой Док. – Сначала проверим, как у нее реакция на раздражители. Если ты помнишь, кора лобных долей отвечает за движение, речь, мышление и сложные формы поведения. Девица и так не отличается особым интеллектом, а если мы еще полезем ей куда не следует, вообще растение получим. Никакая Сеть не вытащит.

– Т-трусишь? – усмехнулась под повязкой Гумми – ее кривая улыбка чувствовалась в интонации.

– Заткнись! Я уже лет десять нормальные операции на мозге не делал, только вот такую любительщину с автоматической наводкой на нервные узлы.

– Ну, из нас больше никто даже на т-такое не способен, – подняла руки в перчатках толстушка.

Гангрена только покосился на нее и протянул руку за киберской начинкой импланта, добытого Шурупом на свалке. Вчера Ксант распотрошил его и достал содержимое из оболочки, вымочил в спирте и протестировал на пригодность. К счастью, вопросов у него не возникло, а то бы Шурупу заново пришлось ехать к китайцам.

Процедура повторилась почти до деталей, но на этот раз Гангрена проверял другой спектр сигналов – насколько точно электроника импланта совместилась с контактами на внутренней поверхности скорлупы, вживленной в череп. Тут уже работала только автоматика, доверить человеку такую деликатную процедуру было невозможно, обладай он хоть стальными нервами и твердой рукой.

Минуты через три все было готово.

– П-периферию ставим? – спросила Гумми.

Гангрена кивнул и отошел от стола, чтобы упасть в кресло, и стянул повязку. Лицо у него было покрыто потом и покраснело, но Док крепился.

Гумми любила эту процедуру – лепить на тело периферические сенсоры. Никакой фантазии не требуется, зато как красиво и впечатляюще. Кроме того, ей нравилось причинять боль, пусть даже Ия ее и не чувствует сейчас. Что ж, зато потом, когда наркоз выветрится, вот ее подергает-то!..

Толстушка подхватила привычный «хирургический» инструмент, который минут за десять до этого начинила «китайской» металлокерамикой. Он представлял собой сложный двуручный инструмент округлой формы, с лазерной пушкой на одном конце и широким стальным шприцом на другом, также оснащенным световым скальпелем.

– Может, п-пристегнуть ее?

Но Гангрена махнул рукой – дескать, лепи так.

Гумми начала с икроножных мышц. Утопив клавишу подачи волокна, она с упором приставила шприц к гладкой коже и повела его от мышцы к затылочному импланту, через бедро и ягодицу, талию и спину – в конце обогнула лопатку по внешнему краю и завершила вживление плавным отрывом инструмента от кожи. Микронной толщины хвостик проводника сверкнул отраженным светом в сиянии лампы. Под действием электромагнитных полей от импланта он зашевелился, словно язычок микроскопической прозрачной змейки.

По всему телу Ии протянулась тонкая красная полоса – проводник лег в подготовленный лазером разрез. Гумми покрыла его заживляющим гелем, обмакнув палец в банку, и приступила к бедру. Пока она обрабатывала ноги и спину клона, Гангрена слегка отошел от напряжения и даже помог ей поместить тончайшие пластинки в ячейку аппарата. После чего Гумми с особым наслаждением расплавила их лазером, заставив атомы металла под давлением протечь сквозь поры кожи и слиться с окончаниями металлокерамических проводников.

Примерно через полчаса спина Ии была целиком обработана.

Еще столько же времени ушло на то, чтобы после переворачивания тела на спину вживить остальные шесть сенсоров в руки, выбритый накануне лобок и между грудей.

– Готова, к-красотка, – сказала толстушка и отключила прибор от сети. – Т-твоя очередь, Гангрена.

Ия застонала, что заставило Дока сунуть ей под нос еще одну, на этот раз незначительную, дозу эфира. Они на пару еще раз перевернули девчонку – оставалась совсем уж простая, автоматизированная процедура соединения проводников, что двенадцатью змейками стекались к затылку от каждого сенсора, с имплантом.