Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо

После пяти месяцев переговоров стороны составили и подписали Рейсвейкский мирный договор (Treaty of Ryswick), который завершил Девятилетнюю войну Аугсбургской лиги. По условиям этого соглашения, заключенного осенью 1697 года, Вильгельм несомненно оказывался в более выгодном положении: Людовик был вынужден отказаться от большей части территорий, захваченных им в ходе войны, и, что более важно, признать Вильгельма III законным королем Англии. Должно быть, это стало серьезным ударом для Якова II и Стюартов, однако, как известно, короли далеко не всегда держали свои обещания.

Спустя девять лет после начала кровопролитной и разорительной войны новости о мирном договоре Лондон встретил колокольным звоном. Сам Вильгельм заявил: «Невозможно описать, какой восторг вызвали здесь вести о мире». Выходить в море вновь стало безопасно, а купцы могли возобновить торговлю, не опасаясь за свою жизнь. Надеялись, что большая часть налогового бремени будет снята, ведь на покрытие военных расходов уходило три четверти всех налогов.

На открытии очередной парламентской сессии в начале декабря был поднят вопрос о необходимости регулярной армии. Король хотел сохранить ее как средство сдерживания французов, однако подавляющее большинство членов парламента выступало за мирное правительство, что отражало традиционный уклад доброй старой Англии. Решили, что все сухопутные войска, набранные с сентября 1680 года, должны быть немедленно расформированы и армия должна быть не больше той, что существовала при Карле II. В численном выражении это означало 7000 человек. Землевладельцы не хотели платить налоги ради содержания раздутой армии, в особенности иностранных наемников. Эти 7000 человек должны были составлять исключительно подданные английского короля; при этом личная охрана короля, которую обеспечивали голландцы, а также полки французов-протестантов распускались. Вильгельм, едва сдерживая гнев, заметил, что парламент добился того, чего французам не удалось за девять лет войны. Едва ли можно было обойтись с монархом-победителем более подло. Возможно, именно этим объясняется столь сильная тоска Вильгельма по родине.

В начале 1701 года парламент, продолжая продвигать свои интересы, принял Акт о престолонаследии (Act of Settlement), тем самым не оставив династии Стюартов ни малейшего шанса на наследование трона[26]. Летом 1700 года принц Уильям Датский, одиннадцатилетний сын принцессы Анны и ее супруга, принца Георга Датского, умер от водянки головного мозга. Анна была беременна семнадцать раз, но ни один ребенок не выжил. Когда она взошла на трон, было очевидно, что она не оставит после себя ни одного законного наследника. Уильям был единственным ребенком Анны и Георга, пережившим младенчество, и рассматривался современниками как будущий протестантский король, которому по приказу Вильгельма даже создали собственный двор. После смерти мальчика король в письме графу Мальборо писал: «Это страшная потеря не только для меня, но и для всей Англии; боль пронзает мое сердце».

Разумеется, эта новость была воспринята якобитами с радостью, поскольку вновь зародилась надежда, что Яков или его сын будут законно восстановлены на троне. Однако у парламента были другие планы. Он обратился к Германии, а точнее, к единственной оставшейся в живых внучке Якова I. София Ганноверская, принцесса Пфальцская, в замужестве первая курфюрстина Брауншвейг-Люнебургская, была дочерью печально известной «зимней королевы» Елизаветы Стюарт, чье правление в качестве королевы Богемии продолжалось всего год, пока ее с супругом не изгнали войска Священной Римской империи. Благодаря неожиданному повороту и удачному стечению обстоятельств София должна была стать следующей королевой Англии; если же она не хотела или не могла взойти на трон, наследником становился ее сын Георг Людвиг (Георг Луи) Ганноверский, который был здоров и исповедовал протестантизм.

Впрочем, положения Акта о престолонаследии, предложенные парламентом, предусматривали особые требования. В соответствии с ними монарх Англии должен был состоять в евхаристическом общении с англиканской церковью. Если король родился за пределами страны, то английские войска не были обязаны защищать его родные земли. Король не имел права покидать Англию, Шотландию или Ирландию без согласия парламента. Все эти меры предусматривались для того, чтобы исключить какие-либо притязания, которые могла предъявить Ганноверская династия. Монарх мог быть немцем по происхождению, однако править он был должен по английским законам.