Революция отвергает своих детей

Через несколько минут мы остановились перед красивой, неразрушенной виллой на Подбельски–Аллее №1. Из двух окон свешивались неизвестные мне знамена иностранного государства. Вилла, очевидно, была зданием посольства, представлял себе как‑то иначе встречу с немецким антифашистом. Я, как и все люди долго жившие в Советском Союзе, был проникнут паническим страхом перед зданиями посольств. Нерешительно подошел я к зданию и вскоре обнаружил вывеску на немецком, английском и русском языках. На табличке стояло, что здание это является сиамским посольством — посольством нейтрального государства.

С первым немецким антифашистом я должен был встретиться в сиамском посольстве!

Войти внутрь? Я неспокойно ходил взад и вперед. Вдруг одно окно открылось.

— Вы хотите к нам войти?

— Мне сказали, что здесь живет господин Вольфганг Харих.

— Это верно. Входите.

Элегантная вилла, в которую я вошел, являла собой резкий контраст с теми условиями, которые незадолго до того я видел на Франкфуртер Аллее. Тут все выглядело так, как я и представлял себе обстановку иностранных посольств по советским фильмам.

Меня приветливо встретили и любезно проводили на первый этаж, где я был представлен Вольфгангу Хариху — молодому, хорошо одетому человеку.

— Что вам угодно?

Я рассказал вкратце о положении в Берлине, трудностях, необходимости для антифашистов выступить теперь активно. Мое задание — привлекать в новообразуемые управления активных антифашистов.

Но Вольфганг Харих сперва отнесся ко мне с некоторым подозрением.

— Теперь приходит так много людей, которые ищут контакта со мною, но которых я никогда не видел до развала. Вам должно быть понятно, что я, прежде всего, держу связь с теми, кто еще во времена национал–социализма работал в нашем антифашистском направлении.

Несмотря на первоначальное недоверие, он стал все‑таки рассказывать о нелегальных группах среди берлинских студентов, о дезертирах, которым доставали бумаги.

Я жадно слушал его и вскоре мне стало ясно, что эта работа проводилась не КПГ, а другими антифашистскими кругами. Это усилило мой интерес. Но может быть выраженная заинтересованность и заставила его снова насторожиться.

— Простите, пожалуйста, что я вас так прямо спрашиваю. Кто вы такой? И… вы пришли с каким‑то заданием?

— Во время войны я был диктором радиостанции «Свободная Германия» в Москве, а теперь я нахожусь в Берлине, чтобы установить контакт с антифашистскими кругами и привлекать их к сотрудничеству в организуемых самоуправлениях.

Тут он выразил такой же жгучий интерес, как и я несколькими минутами раньше. Я не без труда парировал многие умно поставленные вопросы относительно Советского Союза. В конце концов, в мою задачу не входило в помещении сиамского посольства дискутировать о теоретических проблемах Советского Союза, мне нужно было как можно скорее найти антифашистов для самоуправлений.

— Нет, это меня не особенно интересует, — сказал Вольфганг Харих в ответ на мое предложение, — но я охотно согласен сотрудничать в области культуры, в прессе или студенческих организациях.

Мы простились. И в этот же вечер в нашем списке появилась запись:

«Вольфганг Харих, студент–антифашист, образованный, заинтересован работой в культурных организациях, в прессе и в студенческом движении».

Его желание было точно выполнено. На организационном собрании «Союза культуры» («Kulturbund»), в начале июля 1945 года, Вольфганг Харих выступил в качестве представителя студенческой молодежи. Позже он работал в редакции газеты «Теглихе рундшау» в отделе культуры, готовился в 1948 году в доценты высшей партийной школы, а сегодня является профессором восточноберлинского университета имени Гумбольдта.

В тот же день я познакомился еще со многими берлинскими антифашистами; другие члены группы в это время также устанавливали контакты.

Через несколько дней в нашем управлении района был собран своего рода «актив», состоявший по большей части из бывших членов и ответработников КПГ. Эти люди со своей стороны привлекали других антифашистов.

С каждым днем работа продвигалась вперед. Все большее число антифашистов предоставляли себя в наше распоряжение. Мы могли опираться на них при организации районных управлений города.

МЫ НАЗНАЧАЕМ БУРГОМИСТРОВ И РАЙОННЫЕ УПРАВЛЕНИЯ

В начале мая советские коменданты назначили бургомистров и районные управления. Состав их нередко бывал произволен. Коменданты, в большинстве своем не владевшие немецким языком, находились в затруднительном положении. Что же было им делать? Они разрешали вопрос по–своему (чего, однако, никак нельзя поставить им в вину); они просто назначали тех, кто выдавал себя за «антифашиста», «концлагерника» или «старого коммуниста». Один из комендантов, получив приказ о создании районного управления, вышел на улицу и первому попавшемуся прохожему, который чем‑то ему понравился, он сказал, дернув его за рукав:

— Поди сюда, ты будешь бургомистром.