Революция отвергает своих детей

«Одновременно с уничтожением гитлеризма необходимо дело демократизации Германии, дело гражданско–демократического преобразования, начатое в 1848 году, довести до конца, полностью устранить феодальные пережитки и уничтожить старопрусский реакционный милитаризм со всеми его экономическими и политическими ответвлениями.

Мы придерживаемся того мнения, что путь навязывания Германии советской системы ошибочен, так как этот путь не отвечает условиям развития современной Германии.

Напротив, мы придерживаемся того мнения, что главные интересы немецкого народа при современном положении Германии диктуют другой путь, а именно: путь установления антифашистского демократического режима, парламентарно–демократической республики со всеми демократическими правами и свободами для народа».

После этого Ульбрихт начал читать требования КПГ, которые были сведены к десяти пунктам. Они не выходили из рамок общих антифашистско–демократических программ. В этом Учредительном манифесте коммунистической партии Маркс и Энгельс не упоминались и даже ни разу не встречалось понятие «социализм».

В начале стояли требования полного устранения остатков гитлеровского режима, очищения учреждений от активных нацистов, наказания всех крупных военных преступников, борьбы с голодом, безработицей, бездомностью, перехода к нормальной жизни и восстановления промышленности.

Для нас было неожиданностью, когда Ульбрихт прочитал: «Совершенно беспрепятственное развитие свободной торговли и частной предпринимательской инициативы на основе частной собственности».

В дальнейших трех пунктах требовалось восстановление демократических свобод, демократических органов самоуправления и демократических выборов производственных представительств рабочих, служащих и чиновников, а также урегулирование по договору оплаты труда и условий работы. Кроме того, ставились требования проведения земельной реформы, конфискации всего имущества преступников нацизма и военных преступников и передачи этого имущества, а так же всех предприятий, оставленных хозяевами, в руки органов самоуправления.

В последних двух пунктах Учредительного манифеста говорилось о добрососедских отношениях с другими народами и признании обязательств по возмещению убытков. Вытекающие из этого тяготы для населения должны быть справедливо распределены, так, чтобы более богатые несли большую нагрузку.

Манифест заканчивался словами, что эта программная установка может служить фундаментом для создания блока антифашистско–демократических партий.

После того, как Ульбрихт прочел манифест, в зале воцарилась тишина. Явно чувствовалось, что особенно те товарищи, которые во время нацизма жили в Германии, а таких в нашей корпорации было большинство, ожидали от манифеста большего.

В то время еще были возможны свободные дискуссии среди коммунистов Германии. Товарищи откровенно высказывали свое мнение. Один партработник из Веддинга попросил слова:

— Товарищ Ульбрихт, хотя эта программа правильна и необходима, в этом мы, вероятно, все сходимся, но одно мне в ней неясно: чем она отличается от программы любой демократической партии.

Ульбрихт ухмыльнулся:

— Это ты скоро заметишь, товарищ! Только подожди еще немножко! — воскликнул он на своем классическом саксонском диалекте, подмигнув.

После этих слов были даны и указания: немедленно создать постоянный кадр из партийных активистов в отдельных частях города и районах; подготовить все для того, чтобы сразу же после выхода Учредительного манифеста можно было созвать партийные собрания; собрания хорошо подготовить и наметить руководителей, которых, в зависимости от обстановки, предлагать собранию. Все это нужно делать, «не поднимая большого шума», пока еще не появился приказ советских оккупационных властей о разрешении антифашистско–демократических партий.

— Сколько у нас еще времени? Когда будут официально разрешены партии? — задавались вопросы с мест.

— Мы рассчитываем, что приказ выйдет 10 июня. На следующий день мы выступим с нашим Учредительным манифестом, а 13 июня, вероятно, выйдет первый номер «Дейче фольксцейтунг» («Немецкой народной газеты»), нашего центрального органа.