Революция отвергает своих детей

Мы услышали прерываемые аплодисментами заключительные слова Ульбрихта:

— С сегодняшнего дня нет больше социал–демократов и коммунистов. С сегодняшнего дня существуют только социалисты… Сегодня дело касается не только объединения социал–демократов и коммунистов, дело идет о возрождении немецкого рабочего движения …

Все вместе спели мы песню «Братья, к солнцу, к свободе». СЕПГ была основана.

Вечером собрались все делегаты и многие партруководители к «радостному финалу» во дворце «Фридрихсштадт». Все места в здании, вмещающем три тысячи человек, были заняты, а у входных дверей стояли еще сотни товарищей.

Так закончился этот полный надежд, богатый для нас событиями день. Казалось все говорило за осуществление наших желаний: распределение мест в руководстве на паритетных началах; слова, призывающие к товариществу и доверию, с которыми Пик обратился к коммунистам; заверения Гротеволя насчет свободы личности в новой партии; первое голосование, порвавшее с обычным единогласием и никем не осужденное; тезис об особом немецком пути к социализму, нашедший свое отражение в программе СЕПГ; намеки Гротеволя о возможном скором конце советской оккупации…

В этот вечер я не мог предчувствовать, что почти половину участников объединительного партийного съезда в течение немногих последующих лет снимут с работы, уволят, оклевещут или сделают жертвами чисток.

Даже самые активные основатели СЕПГ не избежали этой судьбы.

Из 14–ти членов Центрального секретариата Август Карстен в 1947 году «по причине нездоровья» вышел в отставку. Эрих В. Гнифке бежал в октябре 1948 года в Западную Германию и впоследствии был назван Ульбрихтом «классовым врагом». Отто Майер, Кэте Керн и Гельмут Леман были в январе 1949 года переведены на незначительные должности. Пауль Меркер должен был в августе 1950 года сдать все партийные дела по обвинению, что он якобы «не имел доверия к советскому руководству» и в эмиграции исполнял «приказы американских империалистов». Не легче была судьба и Франца Далема. Его обвинили в «полной слепоте в отношении попыток империалистических агентов пробраться в партию».

Макс Фехнер был в январе 1949 года удален из Центрального секретариата, а в июле 1953 года исключен из партии как «враг партии и государства» и арестован по обвинению, что он 17 июня 1953 года, будучи министром юстиции, «использовал свое положение, чтобы защитить фашистских провокаторов от заслуженной кары». Элли Шмидт была также отстранена от руководства и в связи с событиями 17 июня 1953 года получила незначительный пост. Антон Аккерман, безусловно самая значительная личность в Центральном секретариате, осенью 1948 года должен был заняться самокритикой, в январе 1949 года был переведен из членов в кандидаты Политбюро, а после событий 17 июня 1953 года выбыл даже из состава ЦК, так как «занял примиренческую позицию».

Так из четырнадцати членов Центрального секретариата, избранных при объединении под ликование всех делегатов, в течение немногих лет десять крупных партийных руководителей были либо сняты со своей работы вовсе, либо понижены в должности, а частично даже разоблачены как «враги партии» и исключены из партии.

Не меньше жертв было среди вновь избранных 80 человек партийного руководства и среди более чем тысячи делегатов объединительного съезда. Они также, по большей части, стали жертвами начавшейся чистки (особенно после 1948 г.). Некоторые отделались сравнительно легко — лишь понижением в должности, многие были исключены из партии или даже арестованы.

Если бы я все это знал в тот вечер 23 апреля 1946 года, то мой восторг и моя радость были бы гораздо слабее… Но я этого и не подозревал, как не подозревали такого развития событий и другие делегаты, которые в этот вечер счастливые, полные надежд и радости расходились по домам с твердой верою, что были участниками большого дела объединения немецкого рабочего движения.

МОСКВА ПОДТВЕРЖДАЕТ ТЕЗИС АККЕРМАНА

Через несколько недель после основания СЕПГ я получил от советского офицера связи русскую рукопись.

— Пожалуйста, переведите это точно на немецкий язык, товарищ Леонгард. Это касается очень важного обстоятельства.

Заглавие было разочаровывающее: «Что такое демократия?». При чтении рукописи я вскоре заметил, что речь шла о совсем новой политической концепции. Статья пропагандировала для Германии форму средней демократии, которая «лежит между буржуазной и социалистической… Особенности этой демократии состоят в стремлении гарантировать господство большинства населения при сохранении основ капиталистического хозяйственного строя, при сохранении частных средств производства». Изменения должны были ограничиться ликвидацией империалистических монополий, проведением аграрной реформы и искоренением остатков фашизма, без принятия формы и содержания советской системы. «Нам кажется, что на сегодняшнем этапе этот тип демократии для Германии приемлемее всего».