Революция розг

Впрочем, разговор получился недолгим – Липа как-то раздраженно махнул рукой, захлопнул книгу и ушел, оставив горящую свечу. Фигура вроде как метнулась за Липой, пытаясь удержать, но тот был уже далеко и она, издав звук спускаемой воды, втянулась в пятно и исчезла. Однако само пятно все еще висело в воздухе.

«А что если попробовать установить контакт? – подумал Митрич, поспешно подходя к месту событий. – Судя по всему, у них возник какой-то конфликт. Может быть на этом фоне удастся договориться с неизвестным в треугольной шапке о сотрудничестве? Оформим его внештатником…»

Митрич взял свечу и как можно точнее воспроизвёл странное круговое движение, должное вызвать из облака фигуру. И фигура действительно появилась, но совершенно не та которую мог ожидать или предполагать Митрич…

– Товарищ Дзержинский? Вы? – несмотря на всю свою растерянность и безграничное удивление Митрич не мог не узнать основоположника в длинной шинели.

– Возможно, – осторожно ответил Дзержинский, осматриваясь.

Митрич замялся, не зная, что делать дальше, но знакомый по тысячам фотографий пронзительный взгляд с профессиональным любопытством изучающий его, Митрича, персону вернул в обычное рабочее состояние.

– Товарищ Дзержинский, – Митрич встал по стойке «смирно», – разрешите доложить.

Дзержинский вполне доброжелательно кивнул, видимо довольный поведением Митрича, а тот, нащупав почву под ногами, все более уверенно двинулся дальше.

– Полковник Исаев. В настоящее время нахожусь в длительной командировке по выполнению особого задания руководства.

– Митрич что ли? Наслышан! – Дзержинский улыбнулся. – Эко тебя занесло куда…

– Так мне, товарищ Дзержинский, было приказано за Липовским следить, а он здесь скрывается.

– От тебя, Митрич, разве скроешься? А насчет буржуя твоего недорезанного… Как его там?

– Липовский, товарищ Дзержинский! Липовский Лев Борисович.

– Вот, вот. По нему очень тревожная информация поступает. Есть мнение, что…

Но тут свеча, которая видимо и обеспечивала канал связи, мигнула несколько раз и погасла. Тотчас исчезло облако, а вместе с ним и Дзержинский, который так и не успел разъяснить Митричу, какую провокацию готовит Липа. Митрич постоял несколько минут, отходя от разговора, тщательно осмотрел место происшествия, но, не найдя ничего интересного, пошел домой.

Надо сказать, что отчеты Митрича в центре никто толком не читал: в лучшем случае пролистывали через страницу, обсуждая вчерашний футбол, и отправляли в архив. Не трудно догадаться, как стали относиться к ним после сообщения о встрече с Дзержинским…

Глава 5

За час до рассвета

– Что за пошлую выходку я вчера учинил? – Липа брезгливо смотрел на свое опухшее отражение, пытаясь хоть как-то систематизировать роящиеся в больной голове события, но пока ничего не получалось.

Он спустился в кухню, рассыпая трясущимися руками кофе и рискуя ежеминутно ошпариться, сделал себе большую чашку. Плеснул немного холодной воды, чтоб не ждать пока остынет, и жадно отпил. Горячая горькая жидкость вошла в пересохшее горло как нож в ножны, провалилась куда-то вниз, ударила, обожгла, и мир стал проясняться.

– Надо же было так набраться… И чем? Пивом! Самым обычным пивом! – Липа отставил чашку и стал массировать гудящий затылок, пробуждая воспоминания.

Вот он сидит в каком-то ресторане и пьет пиво, много пива, он помнит удивленные взгляды окружающих – вроде такой приличный господин и так себя ведет! Вот он бредет по вечернему городу без смысла и цели, хорошо еще, что совсем темно и улицы почти пустынны. А вот призывно манящая дверь в дешевую пивную, откуда слышится нестройное пение, и вырываются клубы дыма. И надо же было такому случиться, что он туда завернул. Да он и не пил особо никогда, а тут видно не выдержал…

– Но что было тому причиной? – Липа даже покраснел при мысли о вчерашних безобразиях. – Не мог же я просто так взять и напиться…

И тут все, наконец, встало на свои места: Липа вспомнил события предшествовавшие пьянке – старая мельница, древний ритуал, светящееся облако и появляющаяся в нем темная фигура.

– Так это было вызывание духов! – Липа вспомнил, как долго мучился над картинкой, пытаясь понять ее смысл. – Причем вид у духа получился весьма реалистичный…

И он опять покраснел, вспомнив, как сперва чуть не убежал, испугавшись происходящего, а потом, увидев, что перед ним стоит Наполеон, собственной персоной, кинулся к нему с чисто придворной льстивостью и подобострастием:

– Ах, ваше императорское величество, ах, какая счастливая минута, ах, я в восхищении… – Липе было неприятно вспоминать подробности своего падения, но он делал это в воспитательных целях. – Да разрешите выразить безграничное почтение, да позвольте осведомиться о самочувствии…

Он действительно нес всю эту чушь, имея в виду вызвать к себе расположение и попытаться получить совет, как ему вернуться к власти. А может быть не только совет, но и содействие? Наполеон все-таки!