Революция (СИ)

Вернувшись в Одеон, он воспользовался советом Троцкого и растянулся на нарах с наброшенным на доски матрацем, искренне надеясь не подхватить насекомых в этих скученных условиях. Смежил веки, но сон не шел. Вместо него начался военный совет двух неизменных собеседников.

– Наши собрали много народа и кинут его в наступление. Пойдут без нормального взаимодействия, потому что работяги и фрайкор друг дружку на дух не переносят и после изгнания пруссаков вцепятся в глотки бывшим союзникам.

– Да, Федя. В том и заключается перманентная революция Троцкого. Княгиню, судя по всему, здесь особо не жалуют, она – больше символ Баварии, а не руководитель. Учредят или республику, или типа конституционной монархии, что не устроит Либкнехта и ему подобных, им нужна «диктатура пролетариата». То есть собственная диктатура от имени пролетариата. Муж фрау Хуммель будет ликвидирован как классово чуждый элемент, семейство сгонят в дальнюю комнату к больной бабушке. В остальных именем революции поселят семьи сознательных рабочих. И тогда Баварии – жопа. Экономика заработает, но хреново, потому что ориентироваться будет не на рыночные стимулы, а на «пятилетний план» и «социалистическое соревнование».

– То есть в интересах безопасности России Карл Либкнехт – ценнее казачьего полка?

– Именно. Такие как он – пламенные коммунисты – разлагают противника изнутри, что гораздо важнее лихой сабельной атаки. Хотя… Из всех чисто коммунистических экспериментов в экономике наименее провальным он получился в Германской Демократической Республике. Старшие рассказывали, из служивших в ГДР. Там качество жизни было на уровне.

Федор приуныл. В очередной раз его терзало противоречие. Когда ходил за линию фронта с пластунами и кромсал кайзеровских вояк в оптовом количестве, не терзался нисколько. Солдаты и офицеры в германских шинелях казались однородной враждебной массой, воплощением зла для Руси, подлежащим истреблению и изгнанию остатков.

Но тот же Юрген… Погиб, защищая Баварию от пруссаков, таких же, как он сам. Ровно так же погиб бы на русском фронте, вполне вероятно – от пуль из ручного пулемета, пистолета-пулемета или карабина Дегтярева. То есть, фактически, благодаря им обоим – Федору и Другу. И больше этого не хотелось!

Неужели человечество не способно жить нормально – без войн, без бряцанья оружием и гребаного социализма с его «диктатурой пролетариата»? Тогда не надо убивать Юргена и подвергаться опасности быть убитым от рук его собратьев.

– Перестань терзаться. Поверь: кровь и потери неизбежны, и со временем все утрясется. Подумаем о ближайшем. Подкрепления будут брошены в мясорубку. Регулярная часть рейхсвера должна уметь грамотно выстраивать оборону.

– Должна. Но оборона для них – что поражение. Их задача была – вернуть Мюнхен в руки Рейха. Наша – противоположная. Нельзя усилить Вильгельма возвращением Баварии.

– Вот! Поэтому мы должны придумать хитрый план. Как спровоцировать германских командиров на аферу, оборачивающуюся для них разгромом. Федя, нужен троянский конь. Линии фронта как таковой нет, есть зона непосредственного соприкосновения – в кварталах у левого берега Изара. Пруссов явно не так уж много, дивизия некомплектная, коль они не рискуют брать под контроль весь север Мюнхена. Они хотят захватить Одеон и верхушку восстания, а не перебить в открытом бою десятки тысяч бунтовщиков. От них самих тогда мало что останется.

– Догадываюсь. Какой же ты авантюрист! Только такого могло забросить на сто лет раньше и в параллельный мир. Ты хочешь предложить пруссакам пробраться в Одеон малой группой…

– Да! Ротой. Чтоб она попала в ловушку и погибла. Если повезет, отправят и мага. Ему уж точно не оставим шанса. Для них это будет чувствительной потерей. На боевом духе точно скажется.

Вскочив с матраса, Федор начал действовать.

К операции нужно привлечь новичков – прибывших с гор охотников или швабов. Троцкого с коммунистами, командование полиции или фрайкора ставить в известность нельзя, среди них наверняка затесались стукачи. Из серии «и нашим, и вашим», с целью: кто бы не победил – любому можно напомнить о своих заслугах и хорошо устроиться.

* * *

– Еще один перебежчик, герр фенрих – доложил ефрейтор. – Ввести? Или прикажите к остальным?

Откровенно говоря, Мюллер больше никого видетьне хотел. Суматошный выдался день. Баварцы начали контратаковать сразу с двух направлений – с юга и запада. Шли бестолково, совсем не использовали возможность пробраться через подвалы, черные ходы и канализацию, хоть, будучи местными, обязаны знать городские кварталы куда лучше прибывших из Пруссии.

У повстанцев появился даже аэроплан! Большой беды не наделал, покружил, пострелял из пулемета, сбросил пару гранат и улетел. Но солдаты струхнули. Многие прятались вместо того, чтобы поднять винтовку и пальнуть вверх – одна из сотни выпущенных пуль наверняка попадет в мотор или в пилота.