Революционер на паровом ходу

— И верно, — согласилась она. — Я не должна так смущать вас. Я останусь в этой комнате… Если вы позволите мне.

— Ну конечно! — он уже приоткрыл край своего одеяла.

— Но вам нужен покой, — заметила она. — Я не должна нарушать ваш сон. Поэтому, я улягусь прямо тут.

С этими словами она опустилась вниз, скрывшись из глаз Карла, за краем кровати. Немедля он придвинулся. Она, его богиня, во всей своей красе, в самом деле, была вынуждена лечь у подножья его кровати.

— Что вы делаете! — едва не в страхе прошептал он. — Графиня, вам же там жёстко!

— Нет, нет, сударь, не беспокойтесь. Ковёр вполне мягкий, — ответила она.

— Графиня, я не позволю вам…, - он запнулся.

С его стороны весьма дерзко было не позволять что-то ей. Но и оставить её в таком положении, он не мог.

— Если вы не подниметесь, то я сам улягусь на пол! — заявил он решительно.

— Нет, сударь. Этого я вам позволить не могу. А коли вы так решитесь поступить, то нанесёте мне обиду.

— Но что же мне делать?

— Ах, я слабая женщина, вы можете взять меня силой и сами переложить, куда пожелаете, на ваше усмотрение.

Проклятье! Но как же она играла с ним! И его это заводило.

И он поднялся и, обойдя её, опустился перед ней, бережно подхватывая. Тот час она обвила его своими руками. И тогда он встал, удерживая её в своих объятьях.

— Как же вы сильны, — восхищённо произнесла она, любовно оглаживая его волосы. — Я вся в ваших руках в самом прямом смысле. Вы вольны делать со мной всё, что вам заблагорассудится. Если бы вы сейчас несли меня на край скалы, чтобы сбросить в бушующее море, я и тогда бы позволила бы вам это. Лишь бы в последний миг видеть вас вот так близко, как мы сейчас. Так примите мою жертву. Бросьте же меня!

Он швырнул её на их ложе любви, и сам бросился вслед. И они слились в страсти бурной и одновременно необычайно нежной.

И вот когда они, наконец, утолили первый любовный порыв, она обратилась к нему со всем своим обаянием:

— Дорогой, я хочу позвать Жоржа.

— О… Вы озабочены делами? Что ж, я могу обождать, — сказал он, собираясь подняться, но она удержала его.

— Вам нет нужды покидать меня, — улыбнулась она. И её улыбка обещала всё и даже больше того.

— Вы хотите, чтобы он пришёл, но не хотите выпустить меня из своего любовного плена? — догадался он. — Право же, я несколько смущён. Ведь вы будете обсуждать с ним дела. А я в это самое время… Ведь вы понимаете, что вас невозможно перестать желать. Вам прекрасно известно это. И вы намеренно хотите, чтобы я очутился в столь неловком положении, когда вы так доступны, но я не могу вами овладеть, либо буду вынужден делать это на глазах у другого… Это всё так странно. Да и стоит ли мне присутствовать при ваших делах?

— Вы мой друг, — напомнила она. — А я и в самом деле собираюсь заняться делом. Самым важным делом. Ведь он такой же мой нежный друг, как и вы.

— Он ваш нежный друг? Правильно ли я понял этот намёк?

— Ну, конечно же, да! — звонко раскатился её смех. — Неужели вы думаете, что я прожила тут в этой глуши всю жизнь одна, без всякого мужского внимания? О, нет, оставшись без внимания, женщина не сможет продолжать оставаться желанной. Но я ведь желанна для вас, верно? И посудите сами, как бы иначе я стала столь искусной в любви, как не с помощью хорошего любовника?

Карл возвышался над ней. Её глаза горели страстью. И, будь он проклят, её, в самом деле, невозможно было не желать.

— Ну, дорогой? — она обиженно надула губки. — Не томите меня так долго. Ведь вы неплохо ладите с Жоржем. Представьте только, вы, я. И Жорж!

Он нашёл в себе силы оторваться от неё.

— Сударыня, боюсь я не готов к такому обороту.

За сим, он вышел вон, унося с собой в охапке свою одежду.

Едва выйдя, он уже сожалел об этом. Зачем он оставил её? Почему не удовлетворил и этой её каприз? Он не понимал, что гнало его прочь – гнало в ночь.

Быстрым шагом он вошёл в свою комнату и оделся для дальней дороги. Лишнего с собой решил не брать, чтобы легче было идти. Или даже красться, избегая патрулей. Конечно, он мог бы остаться. Утром встретиться с ней за завтраком. Примириться. Они уже очень легко мирились. Скоро они научатся мириться, не успев поссориться. Продолжить существование в этом вымышленном раю…

Но утро он встретит где-то далеко отсюда. Возможно, сражённый пулей митральезы или заколотый штыком. Но на воле. С этой мыслью он спустился вниз, открыл дверь дома, и вышел в ночь.

— Сударь, — услышал он тихий голос, не успев отойти и пары шагов.

Он оглянулся по сторонам.

— Сюда, сударь.

Дворецкий поманил его из теней. Карл помедлил, но решил повиноваться. Вслед за стариком он вошёл в гараж. Жорж прикрыл ворота и открыл створки потайного фонаря, выпуская из его плена трепещущий неверный свет. Они стояли возле самобеглой коляски.

— Я знал, что рано или поздно это произойдёт. Не знаю, хорошо ли это для вас. И для неё. Вы, по крайней мере, были честным человеком.

— Спасибо, — сказал Карл.

— Не за что, сударь, — ответил дворецкий. — Врать не приучен смолоду. Говорю как есть, — он вздохнул. — Ну… вот что. Этак вы далеко не уйдёте. Вам даже нечем защитить себя.