Революционерам. Антология позднего Троцкого

Начиная с 1933 года, международное значение Кремля стало быстро подниматься. Не раз приходилось слышать от европейских журналистов такие примерно суждения: «Кремль держит в своих руках судьбы Европы», «Сталин стал международным арбитром» и проч. Как ни преувеличена была эта оценка и в те дни, но она исходила из двух несомненных факторов: обострения мировых антагонизмов и возрастающей мощи Красной Армии. Относительный успех первой пятилетки, вытекавшая отсюда оптимистическая оценка второй пятилетки, осязательные для всех успехи индустриализации, создававшие для армии и флота промышленную базу, преодоление прогрессивного паралича железнодорожного транспорта, первые благоприятные урожаи на колхозной основе, рост количества скота, смягчение голода и нужды – таковы были внутренние предпосылки успехов советской дипломатии. К этому периоду относятся слова Сталина:

«Жить стало легче, жить стало веселее». Трудящимся массам жить стало действительно немножко легче. Бюрократии жить стало значительно веселее. Крупная доля национального дохода уходила тем временем на оборону. Численность армии мирного времени с 800 тысяч была доведена до полутора миллионов. Возрождался флот. За годы советского режима успел сложиться новый командный состав, от лейтенантов и до маршалов. К этому надо прибавить политический фактор: оппозиция, левая, как и правая, была разгромлена. Победа над оппозицией как бы находила свое объективное оправдание в экономических успехах. Власть Сталина казалась незыблемой. Все вместе превращало советское правительство если не в арбитра Европы, то, во всяком случае, в крупный международный фактор.

Два последних года не оставили от этой ситуации камня на камне. Удельный вес советской дипломатии сейчас ниже, чем в самые критические месяцы первой пятилетки. Лондон не только повернулся лицом к Риму и Берлину, но и требует, чтоб Париж повернулся спиной к Москве. Свою политику изоляции СССР Гитлер имеет, таким образом, возможность проводить ныне через посредство Чемберлена. Если Франция не отказывается от договора с СССР, то она свела его к роли второстепенного резерва.

Потеряв веру в московскую опору, Третья республика неотступно следует по пятам Англии. Консервативные французские патриоты не без горечи жалуются, что Франция стала «последним доминионом» Великобритании. Италия и Германия, с согласия того же Чемберлена, собираются прочно утвердиться в Испании, где совсем еще недавно Сталин казался – и не только самому себе – вершителем судеб.

Искать причину катастрофического упадка международной роли Советов за последние два года в примирении или смягчении международных противоречий никак не приходится; каковы бы ни были эпизодические и конъюнктурные колебания, империалистские страны фатально идут к мировой войне. Вывод ясен: банкротство Сталина на мировой арене есть прежде всего результат внутреннего развития СССР. Что же собственно случилось в самом Советском Союзе в течение двух последних лет, что превратило могущество в бессилие? Хозяйство как будто продолжает расти, промышленность, несмотря на так называемый саботаж, продолжает хвалиться успехами, урожай повышается, военные запасы накопляются, Сталин успешно справляется с внутренними врагами. В чем же дело?

Не так давно мир судил о Советском Союзе почти исключительно по цифрам советской статистики. Эти цифры, правда, с тенденциозными преувеличениями, свидетельствовали все же о несомненных успехах. Предполагалось, что за бумажной завесой цифр скрывается возрастающее благополучие народа и власти. Оказалось совсем не так. Процессы хозяйства, политики и культуры являются в последнем счете отношениями между живыми людьми, группами, классами. Московские судебные трагедии обнаружили, что эти отношения из рук вон плохи, вернее сказать, невыносимы.

Армия есть квинтэссенция режима не в том смысле, что она выражает только «лучшие» его качества, а в том, что положительным, как и отрицательным тенденциям общества она придает наиболее концентрированное выражение. Когда противоречия и антагонизмы режима достигают известной остроты, они начинают подрывать армию изнутри. Обратное заключение: если армия, наиболее дисциплинированный орган господствующего класса, начинает раздираться внутренними противоречиями, то это безошибочный признак нестерпимого кризиса в самом обществе.