Революционерам. Антология позднего Троцкого

С разных сторон меня спрашивают, почему я не высказался своевременно по поводу германо-советского пакта и его последствий. Этому помешали случайные личные обстоятельства (болезнь и отъезд из Мехико в деревню). События сами по себе, думал я, так ясны, что не требуют комментариев. Оказалось не так: в разных странах все еще существуют люди – правда, их становится все меньше и меньше, – которые осмеливаются предательство Кремля изображать как акт политической доблести. По словам этих господ выходит, что у Сталина и Гитлера есть общие цели, которые они совместно преследуют методами тайной дипломатии в интересах… мира и демократии. Не похож ли этот довод на отвратительное шутовство?

С 1933 года мне не раз приходилось в печати указывать и доказывать, что Сталин ищет соглашения с Гитлером. В частности, я привел доказательства в пользу этого прогноза в своих показаниях пред следственной комиссией Джона Дьюи в Койоакане, в апреле 1937 года (The Case of Leon Trotsky, p. 385). Циники на службе Кремля пытаются теперь представить дело так, что подтвердилась их программа «союза демократий» и «коллективной безопасности», тогда как мой прогноз оказался ложным: я предсказывал будто бы заключение наступательного военного союза, тогда как Сталин и Гитлер заключили лишь пацифистский, гуманный пакт о взаимном ненападении (Гитлер, как известно – строгий вегетарианец). Неясно лишь, почему именно Гитлер открыл наступление на Польшу немедленно после объятий Риббентропа с Молотовым? Некоторые наименее умные из адвокатов Кремля вспомнили неожиданно (раньше они этого не знали), что Польша является «полуфашистским государством». Выходит, что под благотворным влиянием Сталина Гитлер открыл войну против… «полуфашизма».

Или, может быть, Гитлер попросту обманул девственное доверие Сталина? Если б дело обстояло так, то Сталин мог бы легко разоблачить обман. На самом деле Верховный Совет ратифицировал договор в тот самый момент, когда германские войска переходили польскую границу. Сталин хорошо знал, что он делает.

Для нападения на Польшу и для войны против Англии и Франции Гитлеру необходим был благожелательный «нейтралитет» СССР… плюс советское сырье. Политический и торговый договоры обеспечивают Гитлеру и то и другое.

На заседании Верховного Совета Молотов хвастал выгодностью торгового договора с Германией. Удивительного в этом нет ничего. Германии до зарезу нужно сырье. Когда ведут войну, не считаются с расходами. Ростовщики, спекулянты, мародеры всегда наживаются на войне. Кремль питал нефтью итальянский поход на Абиссинию. Кремль содрал двойную плату с Испании за то плохое оружие, которое он ей поставлял. Теперь Кремль рассчитывает получить с Гитлера хорошую плату за советское сырье. Лакеи Коминтерна и здесь не стыдятся защищать образ действий Кремля. У каждого честного рабочего от этой политики сжимаются кулаки.

Спустившись на самое дно цинизма, адвокаты Кремля видят теперь великую заслугу Сталина в том, что он сам не нападает на Польшу. В этом обстоятельстве они открыли также ошибочность моего прогноза. Но на самом деле я никогда не предсказывал, что Сталин заключит с Гитлером наступательный союз. Сталин больше всего боится войны. Об этом слишком ярко свидетельствует его капитулянтская политика по отношению к Японии в течение последних лет. Сталин не может воевать при недовольстве рабочих и крестьян и при обезглавленной Красной Армии. Я говорил это не раз в течение последних лет, и я повторяю это ныне. Германо-советский пакт есть капитуляция Сталина перед фашистским империализмом в целях самосохранения советской олигархии.

Во всех организованных Коминтерном пацифистских маскарадах Гитлер неизменно провозглашался главным, почти единственным агрессором; наоборот, Польша изображалась невинной голубкой. Теперь, когда Гитлер перешел от слов к делу и открыл агрессию против Польши, Москва тоже перешла к делу и… помогает Гитлеру. Таковы простые факты. От них нельзя отвертеться гнилыми софизмами.

Адвокаты Кремля ссылаются на то, что Польша отказалась допустить на свою территорию советские войска. Хода тайных переговоров мы не знаем. Допустим, однако, что Польша ложно оценила свои собственные интересы, отказавшись от прямой помощи Красной Армии. Но разве из отказа Польши допустить чужие войска на свою территорию вытекает право Кремля помогать вторжению германских войск на территорию Польши?