Революционерам. Антология позднего Троцкого

В еженедельном приложении к парижской газете «Парисуар» от 31 августа 1939 года передается чрезвычайно поучительный диалог между французским послом Кулондром и Гитлером 25 августа, в момент их последнего свидания (источником информации является, несомненно, сам Кулондр). Гитлер брызжет слюной, хвалится пактом, который он заключил со Сталиным («реалистический пакт»), и «жалеет», что будет литься немецкая и французская кровь «Но, – возражает Кулондр, – Сталин обнаружил великое двуличие. Действительным победителем (в случае войны) будет Троцкий. Подумали ли вы об этом?»

«Я знаю, – отвечает фюрер, – но почему же Франция и Англия дали Польше полную свободу действий?» И т.д. Призраку революции этим господам угодно дать личное имя. Но не в этом, разумеется, суть драматического диалога в самый момент разрыва дипломатических отношений. «Ведь война неизбежно вызовет революцию», – пугает противника представитель империалистской демократии, сам перепуганный до мозга костей. «Я знаю», – отвечает Гитлер, как если б речь шла о давно решенном вопросе. «Я знаю». Поразительный диалог!

Оба они, и Кулондр, и Гитлер, представляют надвигающееся на Европу варварство. В то же время оба они не сомневаются, что над их варварством одержит победу социалистическая революция. Таково ныне самочувствие господствующих классов всего капиталистического мира. Их полная деморализация есть один из важнейших элементов в соотношении классовых сил. У пролетариата молодое и еще слабое революционное руководство. Но руководство буржуазии заживо гниет. Начиная войну, которую они не могли предотвратить, эти господа заранее убеждены в крушении их режима. Один этот факт должен стать для нас источником несокрушимого революционного оптимизма!

Койоакан, 18 октября 1939 г.

Бюллетень оппозиции (марксистов-ленинцев), № 81

МЕЛКОБУРЖУАЗНАЯ ОППОЗИЦИЯ В РАБОЧЕЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ 151

Надо называть вещи своими именами. Теперь, когда позиции двух борющихся фракций определились с полной ясностью, приходится сказать, что меньшинство Центрального Комитета возглавляет типичную мелкобуржуазную тенденцию. Как всякая мелкобуржуазная группировка внутри социализма, нынешняя оппозиция характеризуется следующими чертами: пренебрежительным отношением к теории и склонностью к эклектике; неуважением к традиции собственной организации; заботой о личной «независимости» за счет заботы об объективной истине; нервозностью, вместо последовательности; готовностью быстро перескакивать с одной позиции на другую; непониманием революционного централизма и враждебным отношением к нему; наконец, склонностью подменять партийную дисциплину кружковыми связями и личными привязанностями. Не у всех, конечно, членов оппозиции эти черты сказываются с одинаковой силой. Но, как всегда в пестром блоке, тон задают те, которые наиболее отклоняются от марксизма и пролетарской политики. Борьба предстоит, по-видимому, длительная и серьезная. Я не собираюсь, конечно, в этой статье исчерпать вопрос, но попытаюсь наметить его общие очертания.

Теоретический скептицизм и эклектика

В январском номере «Нью интернэшнл» за 1939 год была напечатана статья тт. Бернама152 и Шахтмана153 «Отступающие интеллигенты». Статья, заключавшая в себе много правильных мыслей и метких политических характеристик, отличалась существенным недостатком, чтобы не сказать пороком: ведя спор с противниками, которые считают себя (без достаточного основания) представителями «теории» по преимуществу, статья преднамеренно не поднимала вопрос на теоретическую высоту. Совершенно необходимо было объяснить, почему «радикальная» интеллигенция Соединенных Штатов принимает марксизм без диалектики (часы без пружины). Секрет прост. Нигде не было такого отвращения к классовой борьбе, как в стране «неограниченных возможностей». Отрицание социальных противоречий как движущего начала развития вело в царстве теоретической мысли к отрицанию диалектики как логики противоречий. Как в области политики считалось, что можно при помощи хороших силлогизмов убедить всех в правильности известной программы и постепенно, «разумными» мерами преобразовать общество, так и в области теории принималось за доказанное, что логика Аристотеля, приниженная до уровня «здравого смысла», достаточна для разрешения всех проблем.

Прагматизм, помесь рационализма и эмпиризма, стал национальной философией Соединенных Штатов. Теоретическая методология Макса Истмена ни в чем, в сущности, не отличается от методологии Генри Форда: оба смотрят на живое общество с точки зрения «инженера» (Истмен – платонически). Исторически нынешнее высокомерное отношение к диалектике объясняется попросту тем, что дедушки и прабабушки Макса Истмена и других не нуждались в диалектике, чтоб покорять пространства и богатеть. Но времена переменились, и прагматическая философия вступила в эпоху банкротства, как и американский капитализм.