Революционерам. Антология позднего Троцкого

Президент Рузвельт предостерегал 10 февраля американскую молодежь против радикализма, рекомендуя ей стремиться каждый год хоть немного улучшать существующие учреждения. Такой образ действий был бы, несомненно, самым лучшим, самым выгодным, самым экономным, если бы… если бы он был осуществим. К несчастью, «существующие учреждения» во всем мире не улучшаются из года в год, а ухудшаются. Учреждения демократии не совершенствуются, а разлагаются, уступая место фашизму. И это происходит не случайно, не по легкомыслию молодежи. Капиталистические монополии, разорившие промежуточные классы, пожирают демократию. Сами монополии явились плодом частной собственности на средства производства. Частная собственность, бывшая некогда источником прогресса, окончательно пришла в противоречие с новой техникой и является ныне причиной кризисов, войн, национальных преследований и реакционных диктатур. Ликвидация частной собственности на средства производства есть в нашу эпоху центральная историческая задача, которая одна обеспечит рождение нового, более гармонического общества. Акт рождения, как нас учит повседневное наблюдение, никогда не бывает «постепенным», а представляет собою биологическую революцию.

Возможен ли, спрашиваете вы, промежуточный строй между капитализмом и коммунизмом? Одним из опытов такого строя явился фашизм, итальянский и германский. Но на самом деле фашизм только довел до зверского выражения наиболее отрицательные черты капитализма. Другим опытом промежуточной системы был «Нью Дил». Удался ли этот опыт? Думаю, что нет: число безработных по-прежнему измеряется восьмизначной цифрой; «60 семейств» более могущественны, чем когда бы то ни было. А главное, нет ни малейших оснований думать, что на этом пути вообще может быть достигнуто органическое улучшение. Решают по-прежнему рынок, биржа, банки, тресты – правительство только приспособляется к ним при помощи запоздалых паллиативов. История учит нас, что именно таким путем и подготовляются революции.

Было бы грубой ошибкой думать, что социалистические революции в Европе или Америке будут совершаться по образу отсталой России. Основные тенденции будут, конечно, однородны. Но формы, методы, «температура» борьбы – все это в каждом случае будет иметь национальный характер. Можно заранее установить при этом следующий закон: чем в большем числе стран капиталистическая система окажется сломленной, тем слабее будет становиться сопротивление господствующих классов в других странах, тем менее острый характер будет принимать социальная революция, тем менее принудительные формы будет иметь диктатура пролетариата, тем короче будет она, тем скорее общество возродится на основах новой, более полной, более совершенной, более человечной демократии. Во всяком случае, никакая революция не нанесет такого ущерба «хартии прав», как империалистская война и фашизм, который она порождает.

Социализм не имел бы никакой ценности, если бы не принес с собою не только «юридическую» неприкосновенность, но и полное ограждение всех интересов личности. Человечество не потерпит тоталитарной мерзости кремлевского образца. Политический режим СССР – не новое общество, а худшая карикатура старого. При могуществе техники и организационных методов С. Штатов, при том благосостоянии, которое плановое хозяйство могло бы обеспечить здесь всем гражданам, социалистический режим в вашей стране с самого начала означал бы расцвет независимости, инициативы и творческой силы человеческой личности.

17. Г. Троцкий сказал, что в Кремле боятся войны, потому что война, по всей вероятности, вызовет новую революцию масс. Не скажет ли он подробнее об этом?

Режим буржуазной демократии установился в результате целой серии революций: достаточно напомнить историю Франции. Одни из этих революций имели социальный характер, т.е. ликвидировали феодальную собственность в пользу буржуазной; другие носили чисто политический характер, т.е. при сохранении буржуазных форм собственности меняли систему управления. Пролетарская революция, по крайней мере в отсталой и изолированной стране, также оказывается более сложной, чем можно было представить себе a priori. Октябрьская революция имела социальный и политический характер, т.е. изменила экономические основы общества и создала новую систему управления. Новые экономические основы в общем и целом сохранились в СССР, хотя и в искаженном виде. Политическая система, наоборот, совершенно выродилась: зачатки советской демократии раздавлены тоталитарной бюрократией. В этих условиях политическая революция под знаменем новой демократии на основах планового хозяйства является исторической неизбежностью.