Революционерам. Антология позднего Троцкого

Допустим на минуту, что все это так и есть. Допустим, что необходимость сохранения и усиления централизованного бюрократического аппарата вызывается исключительно давлением империализма. Но государство есть по самому существу своему власть человека над человеком. Социализм же имеет своей задачей ликвидировать власть человека над человеком во всех ее формах. Если государство не только сохраняется, но крепнет и становится все более свирепым, значит, социализм еще не осуществлен. Если привилегированный государственный аппарат является плодом капиталистического окружения, значит, в капиталистическом окружении, в отдельной социалистической стране, социализм невозможен. Так, пытаясь вытащить хвост, Сталин увязил нос. Оправдывая свою бонапартистскую власть, он мимоходом опроверг свою основную теорию: о построении социализма в отдельной стране.

Однако новая теория Сталина верна лишь в той части, в какой она опровергает его старую теорию; во всем остальном она никуда не годна. Разумеется, для борьбы с империалистской опасностью рабочее государство нуждается в армии, в командном составе, в разведке и пр. Значит ли это, однако, что рабочее государство нуждается в полковниках, генералах и маршалах с соответственными окладами и привилегиями? 31 октября 1920 года, когда в спартанской Красной Армии еще не было особого офицерского корпуса, в особом приказе по армии говорилось: «Внутри военной организации… существует неравенство – в одних случаях вполне объяснимое и неизбежное, но в других – совершенно не вызываемое необходимостью, чрезмерное, иногда прямо преступное». Заключительная часть приказа гласила: «Не ставя себе невыполнимой задачи немедленного устранения всех и всяких преимуществ в армии, систематически стремиться к тому, чтобы эти преимущества были сведены действительно к необходимому минимуму. Устранить в возможно короткий срок все те преимущества, которые отнюдь не вытекают из потребностей военного дела и неизбежно оскорбляют чувство равенства и товарищества в красноармейцах». Такова была основная линия советской власти того периода. Ныне политика идет в прямо противоположном направлении. А раз правящая каста, военная и гражданская, растет и усиливается, то это означает, что общество удаляется от социалистического идеала, а не приближается к нему – независимо от того, кто более виноват в этом: внешние империалисты или внутренние бонапартисты.

Не иначе обстоит дело и с разведкой, в которой Сталин видит квинтэссенцию государства. «Разведка необходима, – поучал он съезд, на котором агенты ГПУ составляли чуть ли не большинство, – для вылавливания и наказания шпионов, убийц, вредителей, засылаемых в нашу страну иностранной разведкой». Никто, конечно, не станет отрицать необходимости разведки против происков империализма. Весь вопрос, однако, в том, какое место занимают органы этой разведки по отношению к самим советским гражданам. Общество без классов не может не быть связано внутренней солидарностью. Об этой солидарности, пресловутой «монолитности», Сталин говорил в докладе много раз. Между тем шпионы, вредители, саботажники нуждаются в прикрытии, в сочувственной среде. Чем выше солидарность общества и его привязанность к существующему режиму, тем меньше простора для антисоциальных элементов. Как же объяснить, что в СССР, если верить Сталину, совершаются на каждом шагу такие преступления, подобных которым не встретить в загнивающем буржуазном обществе? Недостаточно ведь одной злой воли империалистских государств! Действие микробов определяется не столько их вирулентностью, сколько силой сопротивления живого организма. Каким же образом в «монолитном» социалистическом обществе империалисты могут находить бесчисленное количество агентов, притом на самых выдающихся постах? Или иначе: каким образом шпионы и диверсанты могут занимать в социалистическом обществе посты членов и даже глав правительства, членов Политбюро и самых ответственных вождей армии? Наконец, если социалистическое общество в такой степени лишено внутренней упругости, что спасать его приходится посредством всесильной универсальной и тоталитарной разведки, то дело выглядит очень плохо, раз во главе самой разведки оказываются негодяи, которых приходится расстреливать, как Ягоду, или с позором прогонять, как Ежова. На что же надеяться? На Берию? Но и его час пробьет!

На самом деле, как известно, ГПУ истребляет вовсе не шпионов и империалистских агентов, а политических противников правящей клики. Сталин пытается просто поднять свои собственные подлоги на «теоретическую» высоту. Каковы, однако, те причины, которые вынуждают бюрократию маскировать свои действительные цели и именовать своих революционных противников иностранными шпионами? Империалистское окружение этих подлогов не объясняет. Причины должны быть внутреннего порядка, т.е. вытекать из структуры самого советского общества.