Революционная Россия и военный вопрос: от Севастополя до Цусимы

Важным сюжетом, связавшим военный вопрос с революционной борьбой, стало и восстание 1863 г. в Польше. Обстоятельства национально-освободительного движения поляков на фоне раннего этапа развития демократической мысли в России показал известный левый историк и литератор М.П. Драгоманов[1]. Эти же события по-своему отразили в исторических очерках авторы охранительного направления[2]. Работе народовольцев в военной среде уделил внимание видный представитель либеральной историографии народничества В.Я. Богучарский[3]. Первую попытку представить историю российского революционного движения в эпоху реформ предпринял долго живший в России немецкий ученый А. Тун. Работая над исследованием, он сотрудничал с русскими политическими эмигрантами и показал, как военные события (восстание 1863 г. в Польше, Русско-турецкая война 1877-1878 гг.) воздействовали на развитие общественной ситуации[4]. Наиболее заметный вклад в дореволюционную историографию освободительного движения внес М.К. Лемке, впервые опубликовавший многие документальные материалы о народническом этапе революционного движения в России, в частности связанные с его военным направлением[5].

Значительный интерес представляют работы, принадлежащие чиновникам и офицерам политического сыска. Рассматривая революционеров как своих противников, они обращались к различным сторонам и проявлениям их активности. В обзоре чиновника Третьего отделения А.П. Мальшинского, составленном в служебных целях, получили отражение эпизоды работы «чайковцев» и второй «Земли и воли» среди военных[6]. Жандармский генерал А.И. Спиридович, много лет отдавший противоборству с радикальной оппозицией, представил разбор тактики социалистов-революционеров в борьбе за армию, показал ее особенности и результативность, опубликовал решения партийных съездов о задачах работы в армии[7]. Не будучи по сути исследовательскими, данные труды содержат большой фактический материал и своеобразный аналитический компонент.

Определенный вклад в осмысление связей военной сферы с проблемами общества внесли военные деятели и специалисты в трудах, посвященных состоянию императорской армии начала XX в. Анализируя проблемы национальной обороны, результаты реформ и пути развития армии, уроки Русско-японской войны, авторы вынуждены были обратиться к социальному и политическому облику солдат и офицеров[8]. Военные профессионалы признавали, что армия, комплектуемая на основе принципа всеобщей воинской повинности, несет на себе все характерные черты современного российского общества, а войны, которые угрожают России, могут выступать фактором внутренней нестабильности.

Новый этап развития отечественной историографии открыла революция 1917 г. Происходившие в стране преобразовательные процессы сформировали заказ на исследование революционного движения как актуального явления общественно-политической жизни второй половины XIX - начала XX в. Вместе с тем его результаты приобретали выраженное политизированное звучание и становились предметом усиленного идеологического контроля со стороны властей.

Значительный рост интереса к борьбе революционеров против самодержавия, поощряемый общественной обстановкой первых послереволюционных лет, наблюдался в 1920-х гг. Публикацией материалов и исследований занимались такие специализированные периодические издания, как «Пролетарская революция», «Красный архив», «Каторга и ссылка» и др. По мере накопления в научном обороте фактов и источников, а также расширения проблематики революционного движения исследовательском контенте оформлялось самостоятельное «военно-революционное» направление, о чем свидетельствуют публикации исторических журналов[9]. В них находил отражение широкий круг вопросов, в частности, положение солдат в царской армии, политическая пропаганда в военной среде, практика вооруженного сопротивления революционеров властям, участие военных в революционной борьбе.