Револьвер для адвоката

Наступил понедельник, шел мой черед предстать перед присяжными. Задача выстраивалась ясная: уничтожить то, что воздвиг Форсайт, заставить двенадцать присяжных изменить свою точку зрения. На предыдущих судебных процессах я ставил целью изменить точку зрения лишь одного из них. Раньше если я мешал присяжным заседателям прийти к единому решению, то почти приравнивал это к вердикту «невиновен». Окружной прокурор часто не хочет повторно разбирать дело и смягчает условия сделки. Когда ситуация складывается отвратная, дело нужно разрулить по возможности быстро и гладко. В окопах защиты это считается победой. Но не в данном случае. Не с Андре Лакоссом. Конечно, мой клиент не ангел, однако он точно не убийца. Я хотел, чтобы в день вынесения приговора все двенадцать богов вины одарили меня улыбкой.

Я сел за стол защиты, ожидая, когда приставы приведут из камеры Лакосса. Всех, кто находился в зале суда, предупредили, что автобус, везущий подсудимого из Центральной мужской тюрьмы, задерживается в пробке. Когда подсудимый прибудет, судья выйдет из кабинета, и сторона защиты сможет начать.

Я коротал время, изучая заметки, которые набросал для вступительной речи. Я заранее оговорил, что выступлю с ней в самом начале судебного процесса, пользуясь правом обратиться к присяжным до того, как представить линию защиты. Шаг всегда опасный, ведь может пройти несколько дней, пока присяжные не услышат доводы защиты и не увидят доказательства.

Форсайт представил свою речь двенадцатью днями ранее. Прошло слишком много времени, и могло сложиться впечатление, что точка зрения обвинения глубоко и надолго укоренилась в умах двенадцати человек. Однако я чувствовал, что присяжные сгорают от желания наконец-то услышать хоть что-то от стороны защиты, хотят получить отклик на мнение Форсайта, на представленное видео, данные экспертиз и вещественные доказательства. Все это было впереди.

Наконец в девять сорок в зал суда вошел Лакосс. Приставы подвели его к столу защиты, сняли наручники и усадили рядом со мной. Я купил ему два костюма, и сейчас он был во втором. Оба костюма выбрала Лорна, найдя удачное предложение «два по цене одного» в магазине «Мужская одежда». Мы тогда осмотрели гардероб Лакосса и не обнаружили ничего, что выглядело бы достаточно консервативно и по-деловому. Однако новые костюмы не могли замаскировать его плачевное состояние. Страдалец на последней стадии рака – вот на кого он был похож. За более чем полгода заключения Лакосс кошмарно потерял в весе, остались лишь кожа да кости, на руках и на шее развилась сыпь – реакция на промышленные моющие средства, которыми пользовались в тюремных прачечных. За столом защиты сидел настоящий старик.

– Андре, как вы? – спросил я, как только его усадили.

– Нормально, – прошептал он. – Там долго тянутся выходные.

– Понимаю. Вам от живота лекарства дают?

– Дают, и я их пью, хотя не уверен, что они помогают. Все равно внутри все горит.

– Будем надеяться, вы не задержитесь в тюрьме надолго, а как только выйдете, мы поместим вас в самую лучшую больницу.

Лакосс кивнул, но было понятно, что его вера подорвана. Длительное заключение всегда по капле выдавливает надежду. Даже из невиновных.

– А у вас как дела, Мик? – спросил он. – Как рука?

Несмотря на свое состояние, Андре не забывал интересоваться моими делами. Я еще восстанавливался после той аварии. Эрл умер, я был потрепан и сломлен. Если говорить о теле, я получил сотрясение; пришлось делать операцию и выправлять нос. С тех пор мне наложили двадцать девять швов на рваные раны, и дважды в неделю я посещал сеансы физиотерапии, чтобы восстановить работоспособность левой руки, где разорвались связки локтевого сустава.

Попросту говоря, я легко отделался. Можно даже сказать, остался целым и невредимым. Но что физические раны… Гораздо больше меня терзали душевные страдания. Каждый день я горевал по Эрлу Бриггсу, и моя скорбь могла сравниться лишь с грузом вины. Ни дня не проходило, чтобы я не перепроверил свои апрельские решения и предпринятые шаги. Больше всего я сожалел о том, что оставил в машине маячок и как самонадеянный болван отправился в Викторвилл на встречу с Гектором Мойей. Я решил подразнить тех, кто отслеживал мои перемещения, и последствия этого останутся со мной навсегда, вместе с образом улыбающегося Эрла.

Когда изучили останки «линкольна», GPS-трекер уже исчез, но за день до этого – когда Сиско проверил машину – он там был. Я не сомневался, что до Викторвилля за мной проследили. И знал, кто принял решение и столкнул «линкольн» с трассы, пусть даже не своими руками.

На этом процессе у меня была одна главная цель: освободить Андре Лакосса и доказать его невиновность. Однако в планы входило и уничтожение Джеймса Марко.