Револьвер Лефоше и торговля женским бельем

Для самого же культуртрегера-мичмана, после женитьбы возникла четкая перспектива увольнения с формулировкой "за поступки, противоречащие офицерской чести", но за мичманом Шмидтом грозным дредноутом, высилась могучая фигура его дядюшки, Владимира Петровича Шмидта, старшего флагмана Балтийского флота. В редких работах Советских историографов, где стыдливо упоминалась эта история, все валили на супругу Шмидта. Мол это все она виновата, а он по революционному романтизму. не ведал что творил. В общем, что бы ни говорили, а семейная жизнь у Шмидта не удалась. Позднее жена, оставив ему малолетнего сына Евгения, что характерно, вернулась к прежней профессии. Вызванный на прием к командующему Черноморским флотом адмиралу Кулагину, для отеческой беседы, Шмидт закатил в его кабинете истерику и находясь в крайне возбужденном состоянии, говорил самые несуразные вещи, граничащие с бредом. Прямиком из штаба мичман был препровожден в морской госпиталь, где его пару недель подержали до окончательного решения его дальнейшей судьбы, но благодаря всесильному дяде неприятное дело замяли, и, дали Петру годичный отпуск для поправки здоровья, в клинике доктора Могилевича, в Москве. Но дядя, не дремал, нажал на рычаги и кнопки и племянник, был переведен на Дальний Восток для дальнейшего прохождения службы. Там мичман будучи с визитом в Японии, снова отчебучил… он пообещал публично выпороть домовладельца, который по японским традициям не отапливал дом, где проживал семья Шмидт. По приказу капитана корабля он был помещен в лечебницу, откуда и был выписан с диагнозом "нервная болезнь". После чего он вынужден был все-таки подать рапорт об увольнении перейти на службу в торговый флот. Но началась войны с Японией, и Петр Шмидт (по протекции дядюшки естественно) был призван в чине лейтенанта в действующий флот и направлен в эскадру адмирала Рождественского, держащую курс на Цусиму. Его назначили старшим офицером угольного транспорта "Иртыш", Но по пути в эскадру был списан из-за "нервного срыва" в Порт-Саиде и вернулся оттуда назад в Россию. Пока он плыл через пол Мира, заботами дяди, его перевели на Черноморский флот командовать отрядом из двух миноносцев, стоявших в Измаиле. Но там снова, как это всегда водится со Шмидтом, случилось темная история. Лейтенант похаживал на скачки, а это само собой, влекло за собой расходы, превышающие командирское жалование и Шмидт летом 1905 года, элементарно похитил корабельную кассу, где по традиции были исключительно золотые червонные, после чего лейтенант подался в бега, по городам Юга России. Его поймали, и на следствии он извивался, неловко врал и оправдывался, но все же сознался в растрате и дезертирстве. И это в военное время. Ему грозил военно-полевой суд, но в который уже раз выручил дядя. Он лично внес умыкнутую племянником сумму и добился, чтобы недотепу-племянника, просто по тихому уволили с флота, как говориться в отставку, "без производства в следующий чин".

Так экс-лейтенант, Петр Петрович Шмидт осенью 1905 года оказался в уже начинавшем волноваться Севастополе. Во время революций и бунтов, всегда на поверхность всплывает нкипь так случилось и тут. На матросских митингах, стал внезапно появляться офицер в мундире кавторага, который нечленораздельно, но явно положительно относился к революционным веяниям. Так как он был единственным офицером в Севастополе, посещающим подобные сборища, его запомнили и отметили. А экс-лейтенант, присвоивший себе звание Кап-два, просто снимал таким образом депрессию. Самое парадоксальное, это то, что Петр Шмидт был убежденным монархистом. Причем настолько убежденным, что и сына своего воспитал соответственно. (Его сын Евгений, когда в России случилась революция 1917 года, без сомнений вступил в армию Деникина и всю Гражданскую провоевал на стороне белых (Есть и еще доказательства монархизма нашего героя, но сначала посмотрим, что там было на "Очакове"…) 14 ноября 1905 года лейтенант Шмидт, в парадном мундире с погонами капитана второго ранга, объявился на восставшем крейсере "Очаков". Радостно встреченный матросами, запомнившими его по митингам, он объявил себя командующим флотом. Что делать дальше — он особо не представлял, но видимо надеялся, что эскадра его поддержит. Шмидт приказал дать телеграмму "Государю-императору", в которой он просил Его величество срочно вступить в переговоры по дарованию свобод нижним чинам и немедленно созвать Учредительное собрание. А потом… он взошел на катер, приказал поднять над ним Адмиральский флаг и стал гордо дефилировать под звуки оркестра по Севастопольской бухте, призывая эскадру присоединиться к мятежному крейсеру. Несколько миноносцев и броненосец "Пантелеймон" (бывший "Потемкин", переименованный и лишенный оружия), последовали его призыву..

Уважаемые читатели, вы ни за что не отгадаете что за музыку исполнял революционный оркестр… Это было не что иное, как "Боже царя храни"!