Револьвер

Джамария, как слабоумный, сидел в кресле перед телевизором и смотрел телераспродажи. Он пытался представить, как это будет. Ты изо льда. Больше того, не ты. А твой ум. На тебя обрушилось это несчастье и парализовало тебя. Как клоун, я могла искать проблески света даже у свиней. Я видела, как он смотрел. Восхищался кастрюлями. Цена выбита на ручке. Он бормотал. Он начал ворчать. Он попросил меня приготовить ему хороший суп. Он говорил о моркови, которой придают вкус другие овощи. Он меня спрашивал, если я куплю тебя все эти кухонные приспособления, ты более охотно станешь готовить? Я начала варить ужасный суп. Я вытащила его из холодильника. Запечатанный в голубой пакет. В начале варки я добавила в него коричневый кубик, схватив его пинцетом для бровей. Казалось, что он сделан из глины. Я накрывала на стол в наушниках. Я слушала музыку для детей. Что-то подобное тому, что слушал в полдень Маттео внизу во дворе. Между велосипедами они поставили радиоприемник. Я прикрылась занавеской, оставив открытыми только глаза. Я следила за ним, думая, что, возможно, бесполезно искать встречи с ним в его семье. Мне следовало начать действовать по-другому. Лобовое и индивидуальное нападение. Я могла спуститься во двор и отозвать его в сторонку. Оторвать его от группки и поговорить с глазу на глаз. Мне нужно было наплевать на то, что рядом были другие ребята. Эта кривляка с хвостом на голове. Я спустилась бы вниз, выглядя уверенной. Два-три стратегических приема — и он рядом со мной. Мы шли бы совершенно бесцельно, разговаривая. Ведь что-то должно было произойти. По крайней мере я могла бы узнать, можно ли надеяться на любовные приключения. Смогла бы я освободиться от напряжения, желая его. Может быть, узнав его получше, я увижу, что он не такой уж и привлекательный. И тогда я бы сама отступила. Безумие не могло так продолжаться. Без реального сравнения. Контакт.

Мы ужинали, смотря телераспродажи. Продавали керамику из Каподимонте. Приспособление, чтобы давить яблоки с сердцевинкой. Электростимуляторы для мышц. После ужасного опыта он их ненавидел. Во время ужина у меня в глазах стоял вибрирующий зад женщины с наклеенными на него пластырями, из-под которых выходили электропровода. Я думала о джунглях. Я была тигрицей, которая трахала жирафа. Я глядела на суп, думая, если опустить в него лицо, то я окажусь среди диких растений. Я это проделывала, сидя с моими родителями за столом. Я это проделывала, если они ругались, бросая друг в друга вилками. Я чувствовала, что я тигрица, которая, опустив голову в тарелку, оказывалась в лесах Амазонки.