Ревущие девяностые. Семена развала

Проблемы избыточной волатильности[54] и избыточных мощностей преследовали капиталистическую экономику с незапамятных времен. Упрощенные экономические теории рассматривают экономику как саморегулирующийся механизм: когда предложение превышает спрос, цены падают, предложение сокращается, и наоборот. Но хотя такие корректировки действительно происходят, они протекают далеко не гладко и отнюдь не без издержек. В случае с телекоммуникациями имели место как неправильные оценки, так и иллюзорное ощущение богатства. Большинство участников рынка ожидало гораздо более высокий темп роста, чем он получился в действительности. Услуги прямого спутникового телевидения, ПСТ (direct broadcasting satellite, DBS) хотя и охватывают 23 процента абонентов рынка телевидения, но прибыль от них все еще дело будущего[55]. Конкурируя с ним, кабельное телевидение инвестировало за последние пять лет 60 млрд долларов, но только с тем результатом, что его капитализация на фондовой бирже упала на 68 процентов. Даже если и имел место рост — 100 млн новых абонентов — падение капитализации тоже было реальностью. Мало кто ожидал фактического падения доходов компаний дальней связи или общего падения числа локальных телефонных линий (на 4,7 процента только в 2001 г., первый спад со времен Великой депрессии), когда порядка 3 млн абонентов перешло на беспроводную телефонную связь. Однако провал отрасли нельзя просто объяснить ощущением иллюзорного богатства и ошибочными прогнозами: главной причиной была погоня за монопольной прибылью в новой дерегулированной реальности, которая вывела систему из равновесия с такими гигантскими издержками не только для инвесторов, но и для страны в целом и, кроме того, внесла существенный вклад во всеобщий экономический спад.

Исторически подъемы и спады иногда были связаны с избыточными инвестициями в новые технологии: телекоммуникационный «мыльный «пузырь» 1990-х годов позволяет провести параллель с тем, что испытали телеграфная и телефонная службы, а также железные дороги в их первый, анархический период, до того как стали регулируемыми монополиями. Подъемы и спады также зачастую связаны с движениями за дерегулирование, в особенности в финансах — самый последний пример в США преподнесла нам сберегательно-кредитная система. В период Ревущих девяностых оба главные факторы действовали одновременно, вызвав сначала беспрецедентный энтузиазм, а потом столь же беспрецедентное разочарование.

ГЛАВА 5. «ТВОРЧЕСКИЕ» БУХГАЛТЕРЫ

Одно из неудачных начинании 1990-х, обернувшихся крупными неприятностями, связано со странной корпоративной практикой предоставлять своим руководящим работникам фондовые опционы — права получить акции своей компании по цене, ниже рыночного курса, — а потом делать вид, что якобы никакой передачи ценностей из рук в руки не произошло. Хотя это явление возникло не в области высоких технологий, здесь опционы стали применяться шире, чем в любом другом, более традиционном секторе. Уже в семидесятые годы владение руководящим персоналом крупными пакетами акций своих компаний было одной из определяющих характеристик Нового стиля коммерческих организаций Западного побережья — более коллегиальных и разворотливых, чем старые корпоративные гиганты.

Опционы были, разумеется, мощным оружием вербовки высококлассных специалистов в руках небольших, еще не определивших свой профиль, начинающих организаций, которые никогда не могли бы обеспечить своему персоналу эквивалентную заработную плату наличными. Вскоре эта практика нашла применение и в старых корпоративных гигантах, надеявшихся приобрести хотя бы некоторую часть жизненной энергии, свойственной компаниям высоких технологий, и, введя ее у себя, привести в соответствие интересы менеджеров и акционеров (что являлось одним из корпоративных заклинаний тех дней). Но самое интересное в этой практике заключалось в том, что в одинаковой мере и для маленьких начинающих компаний, и для корпоративных колоссов, поскольку не было фактической эмиссии акций до тех пор, пока не наступал срок «исполнения» опциона (что могло произойти через несколько лет), эти суммы не учитывались как издержки, т.е. как нечто затраченное фирмой или как взятое ею на себя обязательство для обеспечения ведения бизнеса в текущем году. Таким образом, компания могла оказать любезность своим служащим и одновременно своим инвесторам, очень чувствительным к сальдо Счета прибылей и убытков.