Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. / 28 августа 1923 г.)

Георгий Васильевич, как мог, успокоил Данишевского, сказав ему, что срочно едет к Ленину, с тем чтобы урегулировать этот вопрос. Через два дня фельдъегерь доставил из Москвы и передал Карлу Христиановичу выписку из протокола заседания Политбюро ЦК РКП(б). В ней говорилось: «Политбюро постановляет выразить самое суровое осуждение поступку Тухачевского и Смилги, которые издали, не имея на то никакого права, свой хуже чем бестактный приказ, подрывающий политику партии и правительства.

Политбюро поручает РВСР немедленно отменить приказ РВС Западного фронта и поставить этому реввоенсовету на вид за неправильность его действий».

Тухачевский принес полякам письменное извинение, и конфликт был улажен. Но уже в ходе следующего заседания стало ясно, что инцидент с приказом поляки хотели использовать как повод для затяжки переговоров. Они вновь и вновь придирались не только к каждому пункту, но и к каждой строке текста мирного договора. Вскоре стали ясны причины такой выжидательной тактики. Собрав крупные силы, белопольская армия прорвала наш фронт и двинулась в глубь Белоруссии. Ситуация изменилась не в нашу пользу.

Белополяки подходили к Минску. 28 августа председатель польской делегации, сославшись на то, что ему необходимо встретиться для консультации с членами своего правительства, уехал в Брест. Но по всему было видно, что он вряд ли вернется обратно. Вечером того же дня отбыл в Москву и Данишевский. После нескольких встреч с Чичериным, Караханом и Крестинским Карл Христианович имел свидание и с Лениным. Речь шла о судьбе мирных переговоров. Нужно было изменить место проведения мирной конференции. Ленин высказал мысль, что в новых условиях необходимо сменить главу нашей делегации. Выбор пал на опытного дипломата А. А. Иоффе.

Мирный договор был подписан 18 марта 1921 года, но Данишевский узнал об этом событии из газет, находясь в далекой Сибири. Партия направила его на новый участок работы, назначив секретарем Сибирского бюро ЦК РКП(б). В тот период огромная территория Сибири от Уральских гор до Омска была охвачена крестьянским восстанием. Внимательно изучив причины его возникновения, Данишевский пришел к выводу, что к трагическим последствиям привели многочисленные ошибки местных советских и партийных органов.

Выступая на 3-й Всесибирской партийной конференции, Данишевский говорил: «Для ускоренного оздоровления партии необходимо очистить партию от разлагающих ее элементов, развернуть борьбу с бюрократизмом, ведомственностью, необоснованными материальными преимуществами партийных и советских работников.

Мы нуждаемся в большой свободе внутрипартийной критики, развитии самостоятельности партийных масс, вовлечении всего рабочего класса в организацию и управление хозяйством. Необходимо не только губернские конференции, но и Сиббюро, пленумы губкомов и местных комитетов, не требующих закрытых заседаний, делать публичными для всех членов партии. Каждый член партии должен быть во всех отношениях примерным бойцом, тружеником, товарищем и гражданином».

На конференции Данишевский был избран в состав Сиббюро и делегатом на X съезд РКП(б). Встретившись в Москве с Ильичем, он передал ему материалы, связанные с переустройством экономических отношений в деревне. Ленин использовал соображения Данишевского в своем докладе на съезде.

На седьмом заседании 11 марта председательствующий Томский предоставил слово Карлу Данишевскому, чья речь была пронизана тревогой за будущее партии. «Наша партия, — говорил он с трибуны, — переживает кризис, партия больна, ее лихорадит. Проявление кризиса — усиление центробежных сил в партии, фракционность, местничество, партизанщина в партии — все это отражает те переживания, те явления, которые имеют место во всей Республике в целом. Местничество, стремление на местах освободиться от влияния центра представляется болезненным, разлагающим нашу партию явлением, не дающим возможности все средства и силы партии употребить на достижение поставленных задач».

В конце 1923 года большая группа старых большевиков, состоящая из 46 человек, направила в ЦК письмо, в котором излагала свои опасения за судьбу партии в связи с ростом партийного и государственного аппарата и отсутствием внутрипартийной демократии. В «Платформе-46» давался глубокий анализ состояния государственной экономики, финансов и практики партийного строительства. Под этим документом рядом с подписями Антонова-Овсеенко, Пятакова, Косиора, Преображенского стояла и фамилия Данишевского.

Владимир Ильич в ту пору болел, погоду в ЦК определял входивший в силу Сталин. Декларация старых большевиков вызвала у него сильный гнев, он презрительно назвал авторов письма «сборищем обиженных». Созванный вскоре пленум ЦК и ЦКК объявил всех подписавших декларацию фракционерами и обвинил их в раскольнической деятельности. Следует заметить, что ни резолюция, принятая на пленуме, ни полное содержание письма не были опубликованы в печати и до сих пор остаются тайной.