Резчик

Не помню, когда я в последний раз так сердился. Что у них за манера такая, чуть что, так в подвал?!

Перед дверью под лестницей на стуле сидел знакомый мужчина, загораживая собой проход. Он посмотрел на меня спокойно и немного вопросительно. Дескать: — «зачем пришел, и что случилось?».

— Мужчинам не место в подвале, — наверняка прочитав мое намерение, все так же спокойно сказал он.

— Я хочу увидеть Илину.

— С чего ты решил, что она спускалась в подвал? — удивился он. — Минут двадцать назад видел, как она пошла туда, — он махнул рукой в сторону коридора, ведущего в лечебный покой.

Кивнув ему в знак благодарности, поспешил дальше. Действительно, Илину я нашел в комнате Эвиты. В небольшой каменной ступке она растирала какие-то травы. Я ее не с первого взгляда узнал. Во-первых, она распустила волосы. Во-вторых, сменила одежду. Неизменный кожаный жилет с ремнями через грудь поменял цвет на черный, из мягкой выделанной кожи. Черными стали и штаны, и теплая сорочка. Мне сразу вспомнилась команда Мариз, только одежда у них была гораздо грубей.

— С чем связан этот траурный наряд? — спросил я, проходя в комнату. Видя ее в полном здравии, от сердца немного отлегло.

— Не траурный, а соответствующий статусу, — ответила она, не отрываясь от занятия. С ритмичным «хрум, хрум, хрум» она продолжала растирать темно-бордовые мелкие сушеные ягоды.

— Что за статус?

— Не могу понять, что чувствую в твоем голосе, — она поставила ступку на стол и посмотрела на меня невинным взглядом. — Что тебя рассердило?

— Она еще спрашивает, — я оглянулся на Ивенй, но никого не увидел. Вроде бы она собиралась войти следом? — Кхм. Ты что, отказалась от напарника? — как можно строже, спросил я.

— Как два клинка мы встретились, высекли искры и разошлись, — сказала она. — Он знал, что это случиться, рано или поздно…, - постой. — Неужто, ты подумал, что я отказалась от имени? — неожиданно догадалась она и залилась звонким смехом, чем поразила меня до глубины души. Чуть с дивана не свалился от удивления. Я, может, и обиделся бы, если бы не пребывал в состоянии шока. За нее переживают, а она смеется.

— Ивейн, зараза ты, — тихо сказал я. — Напугала…

— Мне приятно слышать, что ты беспокоился за меня, — сказала Илина. — Могу тебя успокоить, я никогда не откажусь от имени. Я не настолько слаба духом, чтобы потерять себя. Долгое время не только мы были разлучены с Великой матерью, но и она с нами. И ей не терпится вернуть своих детей. Обнять, успокоить, подарить благословение. Ей хочется слышать наш смех, песни, музыку. Просто слышать наши голоса, обращенные к ней с молитвой, — она вздохнула. — Я чувствую ее нетерпение…

Она обошла стол, села рядом, взяла мои руки и заглянула в глаза.

— Представь ее. Нарисуй образ в голове. Она высокая, или среднего роста, а может совсем невысокая. Она самая красивая женщина асвер. У нее традиционно длинные волосы, черные как ночь, как цвет глаз. На ней длинное до самого пола платье, или доспех воина. Какой ты видишь ее? Что чувствуешь?

Нарисовать образ красивой женщины асвер — не сложно. Легкий сарафан, едва развивающийся на слабом ветру. И почему в образе обязательно проскальзывают острые нотки оружия? Широкий нож в руке? И взгляд черных глаз. Вот она открывает рот, говоря голосом Илины, на языке асверов.

— Ох, ты ж… Мать вашу! — выругался я, инстинктивно подавшись назад. Не просто подавшись, а так активно пытаясь отползти, что перемахнул через спинку дивана и рухнул с обратной стороны, больно ударяясь затылком об пол. Аж искры посыпались из глаз.

Илина легко перескочила через диван, оказавшись на мне верхом, прижав руки к полу, чтобы я не трепыхался. Вопросительно и немного с тревогой заглянула в глаза.

— Ты бы предупредила, — сказал я, чувствуя, как перехватывает дыхание. Это было настолько неожиданно, что у меня чуть сердце из груди не выскочило.

— Ты почувствовал? — ее брови взлетели вверх.

Почувствовал, Хрум бы их побрал! Нетерпение. Холодное и жуткое. Почувствовать чужую эмоцию, да еще такую, тут не только заикаться начнешь, но и умом тронешься.

* * *

Ивейн стояла, прислонившись спиной к стене, шагах в десяти от двери гостиной Эвиты. Она неуютно поежилась. Даже на таком расстоянии чувствовалась, что тот, кто войдет в комнату, будет убит в тот же миг.

Обычно Иль сдерживала свои эмоции и намерения. Даже когда бралась что-то делать, сложно было сказать делает она это, потому что хотела или просто машинально. А еще, ее очень сложно было понять в те редкие моменты, когда она говорила на родном языке. Именно поэтому она всегда изъяснялась только на имперском.

Сегодня же, когда Ивейн увидела Иль, то почувствовала такую кровожадную ауру, что трусливо сбежала, оставив Берси с ней наедине. «И как он с ними управляется?», — вздохнула она. Даже у Мариз или той новенькой из тас'хи не было такого явного намерения убить того, кто в данный момент мешает. Ивейн подумала позвать кого-нибудь из старших, но не решилась.

— Эх, молодежь, — раздался рядом голос Эвиты.