Резчик том 6

— Что это у вас такой воинственный вид? — спросил я, подходя к Бальсе. Отметил, что на месте возницы повозки, где сейчас спала Кифа, сидела Рикарда вместе с Пин.

— Великая мать утром волновалась, — сказала она.

— Не заметил, — я огляделся, словно причина волнений должна быть в поле зрения.

Клаудия, подошедшая к повозке, что-то обсуждала с Ивейн, показывая на одну из корзинок с едой. В итоге, она вручила корзинку девушке, словно говорила, чтобы забрали это с глаз долой. Ивейн же удивлённо посмотрела сначала на неё, затем на корзинку, пожала плечами и поднялась на место возницы, делая особый знак Виере, чтобы составила компанию. Похоже, их ждёт вкусный завтрак в виде вчерашней баранины. В намерениях девушки мелькнуло желание оставить немного тёте.

В это время из поместья вышел барон в компании крепкого стражника, несущего в руках средних размеров сундук для перевозки монет. Из опыта знаю, что в таком помещается около пяти тысяч золотых, то есть почти пятнадцать килограмм. Барон выглядел немного уставшим, словно не спал ночью. В его возрасте это было особенно заметно.

— Герцог Хаук, — начал он, — мы с супругой хотели поблагодарить за то, что Вы для нас сделали. Передайте, пожалуйста, военному наместнику, что род Салай верен Империи и клятвам, что мы приносили. В этом году мы уже дважды выплачивали налог герцогу и надеемся, что всё то золото дойдёт до столицы. Здесь же часть наших с Айей сбережений. Наш вклад в покрытие убытков Империи из-за глупых действий мятежника Крус. Понимаю, что это всего лишь капля в полноводной реке, не способная оправдать даже Вашего присутствия в этом городе.

Насчёт части он немного лукавил. Скорее всего, это все или почти все сбережения барона. Не густо, учитывая, что город вовсе не выглядел бедным. Видел я города в гораздо более плачевном состоянии. Если потрясти какого-нибудь мелкого столичного чиновника, то с него можно взять гораздо больше.

— Хорошо, барон, — неохотно сказал я. — Ваше золото дойдёт до столицы, это я могу пообещать. А ещё поговорю с военным наместником. Думаю, он оценит этот шаг и преданность рода Салай.

— Спасибо ещё раз, — он коротко поклонился.

На этой ноте мы и попрощались. Южный город я покидал с чувством облегчения. Чем дальше я от пустыни, тем лучше. Колючий песок, огромные черви, вечная жара и жажда. Ещё с прошлой прогулки под палящим солнцем у меня это вызывает не самые приятные эмоции. Отсюда вопрос: как семья раван дошла до такой жизни, что решила спрятаться от всего мира в сердце пустыни? Я понимаю, когда вокруг лес, дикари бегают и живность всякая, то это какое-никакое, но развлечение. А в песках к тебе птицы не каждый год прилетают к оазису.

Надо вспомнить о Кифайр, которая дорвалась до рыбы и умудрилась-таки съесть её всю. Они вчера устроились за городской стеной, развели костёр, поставили палатку. Пока Ивейн и Уни потрошили и чистили рыбу, Кифа очень беспокоилась, что своей готовкой они её испортят, поэтому несколько штук съела в сыром виде, так ловко тягая её из общей кучи, что девушки это не сразу заметили. Запечённая в глине рыба ей понравилась, но сырая ей была вкуснее. А наевшись, Кифа забралась в повозку и уснула. Только к обеду, когда мы остановились на привал, сонно выглянула наружу. Надо сказать, заспанное лицо у неё было довольно смешным. Не увидев вокруг ничего интересного, она снова завалилась спать, что асверы всецело одобрили.

Окончательно проснулась Кифа только к середине второго дня, когда мы вновь остановились на привал в живописном месте. Бескрайние поля, заросшие жёлтой жёсткой травой, солнышко светит, прохладный ветерок. Вдалеке едва виднеются домики с жёлтой крышей из соломы или камыша. Дорога в этом месте делала крюк и близко подходила к небольшому водоёму, заросшему сухим камышом. Мы ещё по пути на юг здесь останавливались, чтобы напоить лошадей и пополнить запасы воды. Так вот, Кифа почувствовала запах камыша, прохладу воды и сонно выползла из повозки. Пройдясь по небольшой дуге, она с шумом вломилась в заросли, стаскивая платье на ходу. Отряд за ней наблюдал с большим удивлением, а когда она скрылась из виду, все словно опомнились и заторопились по своим делам.

— А она красивая, — сказала Клаудия, протягивая мне миску с обедом. Огонь разводить не спешили, поэтому это было отварное мясо, успевшее остыть с утра, и хлеб с очень горьким диким луком. Не знаю, где его асверы откопали, но ели с большим удовольствием. Клаудия же решила скормить мне свою порцию, морщась только от одного запаха.

— Кифа-то? — удивился я. — Красивая.

Сидевшая недалеко Гуин только хмыкнула, захрустев луком.

— Когда в облике человека, — продолжила Клаудия. — И ножки красивые и вообще…

Теперь уже хрюкнула Виера, едва не подавившись. Диана вопросительно приподняла бровь, не сразу поняв о чём идёт разговор.

— В облике человека? — переспросил я. — Ты ревнуешь?

— Я? Вовсе нет, — она отняла у Уни стручок лука, положив в мою тарелку.