Резерв высоты

— Прости, не сдержался. Твоя красота, темперамент зажгли в моем сердце огонь, и я не смог его погасить…

— Не надо гасить, — томным голосом произнесла Галина. — Мы — посидим, повечерим. Ваш Сергей продукты принес, мы с мамой кое-что приготовили…

Кутейников, услышав имя адъютанта, подумал: забота-заботой, но этот прохвост и до молодой хозяйки может добраться того и гляди односумом станет. У него возможностей больше: я — в полет, он — под бок к молодке. Надо так загрузить работой, чтобы ему не до Галины было…

Легким движением, как уж, Галина выскользнула из рук Кутейникова и предложила:

— Петро Васильевич, давайте вечеряты, еда готова…

В бодром настроении в радужных надеждах Петро сел за стол.

Возле Гали поместилась мать. «И чего тебе надо, старая, шла бы ты до клуни?!» — подумал Кутейников.

— Петро Васильевич, мама хочет поднять рюмочку за вас советских бойцов, — заворковала Галина своим мелодичным голосом.

— Очень рад, — вынужденно улыбаясь, произнес Кутейников. Старая опрокинула стопку, закусила и тут же налила по второй.

Кутейников, воспользовавшись паузой, поднял рюмку за здоровье гостеприимной хозяйки дома, он встретился с ней взглядом, и ему стало не по себе: на него изучающе смотрели холодные серо-зеленые глаза. На какое-то мгновение он оказался под воздействием этого взгляда, затем преодолев временную растерянность, выпил и заулыбался. Периодически бросая взгляд в сторону матери Галины про себя отмечал: «Ну и глаза — как буравчики, сверлят».

Старая хозяйка долго не задержалась за столом. Пожелав доброго вечера, удалилась. После ее ухода Петро облегченно вздохнул и сосредоточил свое внимание на Галине, которая от выпитого вина разрумянилась, повеселела. «Как хороша чертовка», — подумал о ней Кутейников, предвкушая скорую близость. А Галина меж тем, подливая Петру горилку пела ему дифирамбы. Кутейников пьянел, и от выпитого, и от похвал Галины, которая, войдя в роль гостеприимной хозяйки, очень «внимательно» ухаживала за гостем и отвечала на его ласки такими поцелуями, что у Кутейникова, порой мутилось сознание. Утратив контроль над собой, Петро хлебнул лишнего, что-то бормотал заплетающимся языком, и при попытке встать чуть не упал.

Галина помогла ему раздеться, Петро схватил ее за талию и не устояв, вместе с ней повалился на постель, но Галя ловко высвободилась из рук Кутейникова, прошептала: «сейчас приду» и удалилась.

Петро, расправив свои длинные жерди, уперся стопами в спинку кровати, найдя «просветы» между вертикальными металлическими прутьями, вытянул ноги, достал ими до печки.

В голове шумело, мысли куда-то улетели далеко-далеко… В счастливом ожидании он быстро заснул…

Очнулся от оглушительной тишины, которая стала вокруг. «Почему так тихо?» — Подумал сразу и тут же насторожился. И вдруг он услышал где-то близкий, тихий, приглушенный говор. Хмель из головы мгновенно улетучился. Сначала слышал только голоса — женский и несколько мужских, разного тембра. Потом начал различать отдельные слова. И когда он понял, о чем идет речь страх и злоба охватили его.

— Где пистолет-то, давай сюда… Нам оружие очень пригодится. А он себе еще найдет… — сказал один из мужчин.

Кутейников привычным жестом потянулся к кобуре — пустая… Галка вытащила. Вот стерва!

А голоса между тем звучали так же тихо, но разобрать слова было можно.

— … Галина, ты крепче привязывай его к себе, цепляй на крючок. Так прямо и падай, кричи, что без него не можешь жить, куда он — туда и ты за ним полетишь… Понимаешь? Горилки не жалей. Может спьяну еще чего нужного нам скажет… Куда полетят и когда, кого из больших начальников ждут и когда, и все что говорит — просто запоминай — потом разберемся, что важно, что нет…

— Страшно мне… — услышал Кутейников голос Галины. — Вдруг догадается…

— «Страшно» ей! — Насмешливо передразнил мужской голос. — А нам, думаешь не было страшно, когда адъютант на сеновал заглянул? Еще бы шаг-другой — и пришлось бы ножичком его кольнуть… Постов везде наставили из села не выбраться… А всего-то на час какой и опоздали…

— Но ничего, — заговорил третий голос, — под крылышком твоего ухажера продержимся… Авось недолго они здесь пробудут…

— Рази ж в голову кому придет заглядывать в подпол дома, где сам комэск проживает?! — Хихикнул снова второй. А ты держи, его, Галка, держи при себе. И заранее точно выведай, когда они будут отсюда сниматься… мы им перед отлетом такой шухер учиним…

Кутейников давно уже понял, что между досками под кроватью, видно, есть щель в лазу. Он лежал не шевелясь, боясь, что скрипнет кровать, вслушиваясь в каждое слово, сгорая от стыда и бешенства, от обиды на часовых, на адъютанта, на всех на свете…

— Слушай, Галю, откуда это холодом потягивает? — Спросил вдруг первый голос несколько настороженно.

— Не знаю… Может, с того окошка, что во двор выходит… Не проверяла давно…

— А здорово ты своего соколика уложила! Дрыхнет, как убитый…

— Да и то боялась, что помрет, на первый раз не дюже насыпала.