Резервация разума

Тем не менее, мне самому сильно хотелось, чтобы команда или опоздала или вообще не пришла. Мало ли что – сбой связи. Тогда и спецы по РЭБ и пограничники поймут, с чем имеют дело, и оценят работу спецназа ГРУ. Хотя мне это было, по большому счету, безразлично. Я уже много раз сталкивался с подобными вещами. Впервые это произошло, когда некий громила-омоновец пытался мне доказать, что ОМОН – это сила, а спецназ ГРУ – это так, армия, и не больше. Этого громилу потом пришлось полчаса откачивать при моем непосредственном участии. Но похожие случаи повторялись регулярно, когда приходилось сталкиваться с теми, кто имеет усиленную боевую подготовку. Усиленная боевая подготовка все же весьма далека от подготовки спецназа ГРУ. Особенно пытался на словах доказать свое превосходство офицер спецназа ВДВ. И даже то, что я сам отправлял из своего взвода солдат, которые у нас не справляются с физическими нагрузками, дослуживать как раз в спецназ ВДВ, не было аргументом достаточным. Дело было накануне преследования сильной банды дагестанских террористов и последующего боя. В итоге преследования взвод спецназа ВДВ добрался до места встречи в горах с часовым опозданием. И нам пришлось дожидаться «десантуру». А итоги боя показали еще один убедительный результат. У меня во взводе только одному солдату порвало осколком обшивку бронежилета, а во взводе спецназа ВДВ был один убитый сержант и трое раненых солдат. И это при том, что мы в равных условиях выполняли схожую задачу. А пограничники, сколько сталкивался с ними, всегда считают свои зеленые погоны признаком небывалого и неукротимого боевого духа. И все это отчетливо читалось в глазах капитана Светлакова. Гордость за свой род войск – дело полезное, здесь я даже возражать не стану. Плохо только, когда эта гордость идет в ущерб общему делу. А слова «спецназ ГРУ» для многих, к сожалению, является, своего рода, красной тряпкой для быка. Раздражает, и вызывает желание доказать собственные способности.

– А если команда из Москвы опоздает? – капитан Светлаков устойчиво выдерживал свою линию поведения.

– Тем хуже для средств РЭБ. Они только покажут свою бесполезность в данном вопросе.

– То есть, ты, старлей, считаешь, что РЭБ – это сказки для малолетник детишек?

– Капитан, – высказал я с укором. – Как ты думаешь, заряжаемые ядрами пушки начала девятнадцатого века, даже если ими будет командовать талантливый артиллерийский офицер Наполеон Буонапарте, смогут противостоять современной реактивной артиллерии?

– К чему такое сравнение? Глупый вопрос, я считаю.

– Я тоже считаю, что глупо противопоставлять простейшие компьютерные системы РЭБ квантовым киберкомпьютерам, которые управляют скутерами. Скутер даже плюнуть в сторону средств РЭБ постесняется. Но я категорично посоветовал бы тебе связаться срочно с командиром РЛС, и категорично сообщить ему, что в случае атаки их РЭБ на скутера, сами скутера смогут вывести из стоя не только средства РЭБ, но и всю систему РЛС. Причем, сделают это основательно. Не скоро удастся восстановить.

Последнее я добавил по подсказке своего шлема. На Светлакова мой тон, видимо, подействовал, он кивком головы послал своего сержанта с левой стороны, и тут убежал.

– Свяжись, и предупреди, – сказал капитан спине сержанта. – Результат доложишь мне по связи.

Он даже с некоторой гордостью за достижения своей техники поправил нагрудный карман своей «разгрузки», откуда торчала, не прикрытая клапаном, антенна переговорного устройства.

Уже одни только существующие средства связи говорили о том, какая существенная разница присутствует между обладателями шлемов и нашими войсками. Воевать против армии ктархов нашему миру пока явно не по силам. И хорошо, что ктархи настроены миролюбиво. И даже шлемы от экипировки «Ратник», в которые интегрированы и наушники, и микрофон, в сравнение со шлемами ктархов не шли. Так, мы сначала пытались вставить наушники и микрофоны с шлемы ктархов, и только потом научились обходиться без них. И моя мысль, только что прозвучавшая в голове, тут же нашла подтверждение. Видимо, беспилотные скутеры справились в работой по дезактивации кристаллических гребней, и появилась связь с группой майора Медведя. Или группа уже перелетела через гребень. Майор сам объявил о наличии связи:

– Хорошо, Троица, что ты предупредил нас о РЭБ. Я запросил свой шлем. Он говорит то же самое, что и ты. Я продублирую приказ через Москву. А то поломаем им что-то основательно. А это же прикрытие границы.

Я кивнул, соглашаясь, чтобы не выглядеть загадочно-задуривающим других людей человеком, и не говорить ничего вслух. При этом не знал, сумеет ли майор Медведь со своим шлемом разобрать мои мысли так, как разбирает их мой командирский шлем, и понимая, что мой кивок вообще к нему дойти не должен. А разговоры с кем-то, не имея перед собой привычных пограничникам систем связи, могут натолкнуть и капитана Светлакова на мысли о возможности вызова санитаров из «психушки».

– Ну, что, капитан, я опять тороплю тебя. Пойдем смотреть.