Резервация «Восток»

— Прости. Не подумала, я просто волнуюсь, — Надежда неожиданно смутилась.

А я неожиданно почувствовал, что ее кавайная светлость действительно волнуется, да еще как.

— Если ты спросишь об этом преподавателя в школе, получишь ответ что подобное невозможно, — добавила Надежда.

— Это тайна из разряда тех, что «на ноль делить нельзя», или…

— Что? — не поняла Надежда.

— Неважно, продолжай, — махнул я рукой.

— Элементарный владеющий после инициации всегда оперирует только в пределах одной стихии. Шаман может разговаривать сразу со всеми. При этом создание конструктов у элементарных владеющих получается гораздо быстрее и гораздо более предсказуемо чем у шаманов. Если проводить поединок на арене по правилам, элементарному владеющему шаман при примерно равном потенциале силы всегда проиграет. Всегда. Если бы в нашем мире все владеющие даром повелевать стихиями вместо своего дара практиковали шаманство, то среди правителей не было бы столь подавляющего превосходства одной из каст, и скорее всего наша цивилизация бы шла по другому пути. Возможно, каста магов в таком варианте и вовсе бы оказалась подчиненной в самом низу пирамиды.

— К чему ты сейчас ведешь?

— Да, прости, я увлеклась. У меня есть темные искусства, это моя основная сила и мощь, поэтому я могу практиковать шаманство без потери боевого потенциала. Очень многие одержимые — также как и я, последние два десятилетия все чаще практикуют шаманизм, и это тайна доступная лишь немногим.

— Шаманство открывает более широкие возможности?

— Именно так. Прошу тебя отнестись к этому со всей серьезностью.

— Я это уже понял. Не понял только, зачем мне эта информация.

— Перед тем, как отправиться в Лондон, ваша команда будет проходить Инициацию. Знаешь, что это такое?

— Да.

— Чисто технически знаешь особенности процесса?

— Создается аватар стихии, владеющий с ним сливается, принимая выбранный путь развития, тем самым исключая возможность работать с другими стихиями.

— Хорошо, что мы не на экзамене.

— Суть же верна?

— Да, суть верна. Создавать аватары стихий для вашей команды буду я.

— Одна, для всей команды? — похоже начал я понимать, причем здесь шаманство.

— Для всех, кроме Бертезен и Магнуссона, они уже прошли инициацию.

Да, точно, я как– то забыл про это. Значит инициация предстоит мне, Ангелине, Карлосу и Анне.

— Инициация предстоит тебе, Ангелине, Карлосу и Анне, — эхом повторила Надежда за моими мыслями. — И… я хочу тебя предупредить. Внешне, для тебя, в какой– то момент это не будет выглядеть инициацией. Ты можешь начать волноваться, может быть даже мне не доверять, но… поверь, я буду делать все так, как нужно и как будет правильно. Как нужно…

— Как нужно кому? — понял я, в какую сторону недоговаривает Надежда.

— Нам.

— Нам это мне и тебе?

— В общем и целом да.

— А если подробнее?

— Если подробнее, то это вопрос твоей личной безопасности. Мои действия согласованы с президентом и императрицей. Больше я пока не могу тебе сейчас ничего сказать, прости.

Вот здесь я серьезно задумался. Недавно, когда мы раз за разом умирали во время смертельного матча, я на самом деле серьезно поволновался. И тогда, я уверен, происходящее тоже было согласовано с президентом и императрицей. Другой вопрос, насколько эти самые президент и императрица были осведомлены о грозящей мне опасности, все же не думаю, что они знали о том, что Ичиро Огасавара окажется посланником из ада. Хотя…

Надежда между тем прикусила губу так, что она побелела. Смотрела она на меня сейчас полностью черным взглядом, явно серьезно переживая. Она понимала, о чем я думаю, и понимала мои эмоции.

— Есть еще кое– что, что я должна тебе сказать.

— Так говори, — довольно резко сказал я.

Тайны определенно начинали утомлять.

— Шаманство, кроме прочего, предполагает возможность гадания. Вкупе с развитым предчувствием у меня, как у одержимой, это дает серьезный эффект видения будущего, его вариантов развилок. Считай, что сильный шаман, тем более одержимый темными искусствами, разговаривает не просто с природой, а со всей нашей планетой. Эффект, конечно, не такой направленный как у тебя во время дарованных божеством видений неслучившегося будущего, у меня картинки более размытые. Но не было ранее случая, чтобы предвидение ошибалось.

— Говорят, что дельфины спасают тонущих людей, толкая их к берегу.

— Ты это к чему?

— Есть версия, что об этом говорят потому, что те люди, которых дельфины толкали от берега, рассказать ничего никому больше не могут.

— Это другое, — покачала головой Надежда и замолчала.

Ну, ладно. Мне остается или верить, или нет. Прислушался к себе — вроде верю.

— Так что ты нагадала?

— Все очень размыто.

— Но?

— Все размыто. Но именно для меня, для нас…

Надежда замолчала. Последние фразы она говорила сбивчиво, взволнованно — раньше я никогда не видел ее такой. Вдруг показалось, что кавайная светлость сейчас заплачет.

— Если я действительно тебе нужна, если тебе нужно будущее, в котором мы будем рядом и вместе… как мужчина и женщина, во время осеннего равноденствия, двадцать третьего сентября, ты должен быть в Лондоне. Что бы не случилось.