Резервация

– Все, генераторы все, они под электростанцию пойдут, где мы еще их найдём в этом мире?

– Ладно, все, – согласился с ним Матвей. – Рессоры тоже все, из них можно наделать мечей и арбалетов. Знаю, что ещё стальных гибких тросиков полно в машинах. Если такие откладывали, то берите, их на тетиву к арбалетам приладим.

– Откладывали.

– Теперь по топливу и маслу. Берём всё, сколько в руках уместится, если оно в больших бочках, то бросаем…

Совещание затянулось надолго, Матвей разогнал своих бойцов с докладами и сообщениями по разным местам, постоянно подходил к командам, занятым разбором палаток, укладыванием вещей. Уже давно наступила ночь, и мы работали при свете фонарей и факелов.

– Максим, – окликнул меня Матвей.

– Да?

– Тебе бы поспать. Отдохнёшь и заодно о переходе позаботишься, чтобы было нам, куда завтра идти, – почти шепотом произнёс он. – Ступай, вот она тебе место покажет. Там тихо и безопасно.

Один из его людей, невысокая худощавая девушка лет двадцати отвела меня в одну из хижин. Внутри вместо навесных кроватей, лежали два тёмно-синих надувных матраца и раскладушка, застеленная коричневым махровым пледом. Выбрал себе матрас, разулся, развязал воротник на рубашке и лёг. Заснул не сразу, успев вдоволь до боли в боках наворочаться.

Глава 10

На этот раз во сне шамана не было. Я один стоял перед порталом, окружённым стеной, и смотрел на два светящихся символа, один из которых напоминал ящерицу. Сделал шаг вперёд, коснулся камня и мгновенно проснулся.

За стенами хижины уже давно взошло солнце, гудел человеческий муравейник, слышалась брань и злые выкрики. Торопливо оделся, взял оружие в руки и покинул ночное пристанище. Рядом возникли шши и та самая девчонка, которая меня ночью сопровождала до хижины.

– Тебе лучше туда не ходить, – сказала она, когда я направился в сторону гвалта.

– А что там?

– Иные пришли, требуют крови за оскорбление. Юля им такого наплела, что у них в головах только каша из мести и справедливости, – чуть усмехнулась она. – Ничего, Медведь знает, как таких приструнивать.

– Мне интересно на это посмотреть.

Девушка отговаривать не стала, просто пожала плечами и зашагала позади, а Сильфея пристроилась сбоку. Так мы дошли до местной площади – круглая площадка примерно двадцать метров в диаметре. Здесь стояли Медведь и Федот, с ними десять человек с огнестрельным оружием. Напротив толпилось человек тридцать, из которых заметно выделялись пятеро молодых парней. Вся пятёрка не старше двадцати трёх лет, одеты не в обноски, как кое-кто из жителей посёлка, выбритые и с украшениями: цепи, печатки, дорогие часы, да и одежда выглядит неплохо, словно из дорогого фирменного бутика. У всех на шее висит по кожаному треугольному мешочку, похожему на тумар. Думаю, именно там они и держат тикеры.

– Медведь, я твои оправдания не хочу слушать! Стрельца и новенького отдавай нам, мы их судить будем! По своим законам! – кричал один из иных, лет двадцати двух, высокий, худощавый с короткой мелированной причёской, в белых лёгких штанах и тенниске (или рубашка поло, если кому так понятнее).

– Саша, когда это у нас появились законы свои и чужие? Я думал, что закон для всех равен, – спокойно и даже чуть усмехаясь ответил ему Медведь. – Я же предупреждал, чтобы не лезли в мои дела, не шпионили и не пытались что-то стащить. Вы не послушались, в итоге Игнашова получила по заслугам. Хорошо, что она просто подслушивала, не пыталась навредить. Потому с ней поступили по-человечески, чуть-чуть дали понять, что можем и иным дать леща, я понятно выражаюсь?

Я как раз прошёл сквозь жидкую толпу то ли зрителей, то ли группы поддержки одного из отрядов. Заметив меня, иной обрадовался:

– На ловца и зверь бежит! Вот он гад, сам пришёл! Серый, помогай.

Он и ещё один паренёк с внушительной мускулатурой, которую тот не скрывал верхней одеждой, сделали несколько шагов ко мне. Медведь открыл рот, дёрнул рукой и… замер. Замерла и парочка наглецов, выпучив глаза и побледнев.

Сильфея проскочила тот десяток метров, что нас разделял, в долю секунды добравшись до иных. Саше достался кортик у шеи рядом с сонной артерией, Серому в глаз уставился зрачок колесцового пистолета, который я для внушительности выдал шши.

– Тронк’ра, скажи им, насколько они ничтожны, перед тем как я их убью. Слова перед смертью станут для них позорным клеймом в посмертии, они ужаснутся и умрут, и тогда души не получат достойного перерождения!