Резервист

Это да, красотища здесь обалденная. За американскими островами, которые мы прошли вчера, много хоть и редких, но очень красивых вулканических островков. С черными пляжами, черными скалами, ярко-зеленой растительностью и разноцветными птицами, основавшими на них настоящие птичьи базары. Не считая чистейшей синей воды за бортом. Пару раз, когда мы проходили поблизости от островов, нас оглушало птичьим гомоном. Раза четыре видели здешних китов, больше похожих на плезиозавров. Их, китов, караулили небольшие китобойные суда с американскими флагами. Именно природа развеяла на корабле ту мрачную ауру, которая нас окружала после выхода из Порта-Дели. Женщины вроде как пришли в себя, умылись-причесались и стали как минимум симпатичными. Детвора вспомнила, что она детвора, и принялась носиться по пароходу, несмотря на грозные окрики боцмана и палубных матросов. Кэп страдальчески морщился, и я пару раз слышал, как он потихоньку бухтел под нос, что пассажиров год брать не будет.

– Гляди, – толкнул меня в бок Малик и показал на надстройку. С зушки дежурные неторопливо снимали брезентуху. – Корабль где-то, что ли?

– Оксан, ты ничего не видишь? – спросил я, заталкивая снаряженные магазины от калаша в разгрузку и надевая ее.

Вообще-то тревоги не было, но если там китобои, то малолетки сейчас прибегут смотреть, а пацанята и утащить что-либо могут, уже сталкивались с этим. Вчера один узбечонок утащил у Ленки магазин с патронами, когда та с девицами трындычала. С трудом найдя и поймав виновника, Ольга Васильевна просто нашлепала ему по заднице. Сказала, что это непедагогично, но очень здорово обучает. Впрочем, глядя на зареванную, но все равно озорную мордочку мальчишки, я очень сомневался, что он прекратит воровать. Хоть пацан и из Джизака, но он настоящий потомок багдадского вора.

– Какой-то корабль вроде левее, около острова, – ответила Оксанка и ткнула пальцем в том направлении.

– Сейчас глянем, – я достал бинокль и подошел к борту. Поглядел. – Какие-то рыбаки, по-моему.

– Вовка, ты чего сбрую надел? – поинтересовался Толька, заталкивая спарку магазинов в свой калаш.

– А ты того узбечонка помнишь? Сейчас они прибегут рыбаков смотреть, снова что-то стащит. – И я засмеялся, глядя, как парни шустро собирают свои оружейные причиндалы.

Колян затолкал нашу общую банку с вэдэшкой себе в мародерку. Грязную ветошь пока оставили на брезенте, потом выкинем в печку на юте, где мусор сжигают.

Минут через сорок мы медленно проходили мимо довольно ржавого корыта метров двадцати пяти длиной, что немало по здешним меркам. С десяток моряков суетились на палубе вокруг подъемной стрелы, которая тянула из глубины что-то здоровое. Вскоре над поверхностью показалась голова большой черепахи.

– Знакомая зверушка. – Малик довольно облизнулся. – И какая вкусная!

– А чего они ее не пристрелили сначала? – удивленно спросил я, глядя, как моряки затаскивают на палубу вяло машущего лапами зверя.

– Хрен его зна… – Малика прервал дикий рев боли. Из надстройки, где лежала туша глубинной черепахи, выпал человек, зажимающий руками обрубок ноги, из которого лилась кровь. Его подхватили четверо моряков, начали стягивать жгутом ногу выше обрубка.

– Твою поперек, Оксанка, иди-ка в трюм пока. – Я проводил побледневшую девчонку к трапу и помог спуститься. – Сейчас холодной водички принесу с корвалолом. – Половину бутылька этого средства я уже выпоил Оксане за эту неделю по рекомендации Дарьи Андреевны.

– Не надо, а? Гадость такая! – поморщилась Оксанка, усаживаясь на гамак. – Я лучше здесь отсижусь, а потом выйду наверх, хорошо?

– Уверена? Ладно, Оксанка, посиди в тенечке, здесь не Порт-Дели, хоть дышать можно. А с чего это вдруг все в трюм полезли? – Я с удивлением поглядел на трапы, по которым спускались явно недовольные женщины и дети.

– Товарищи, мы сейчас будем швартоваться к рыбацкому судну! Этот маневр опасен, поэтому прошу вас переждать его здесь, чтобы не мешать! – Усиленный матюгальником голос боцмана гулко отразился от стен трюма и груза.

– Оксанка, я наверх, мало ли, наша помощь потребуется. Сиди здесь, не вылезай, договорились? – Я хлопнул по подставленной ладошке девочки и рванул наверх, к своим слесарюгам.

– Что стряслось, мужики? – обратился к стоящим у борта работягам.

– Рыбаки врача запросили, у укушенного, похоже, сердечный приступ. Посттравматический шок, как сказала Дарья Андреевна. Она и Ольга собираются. А баркас спускать долго, быстрее швартануться. Вы не отсвечивайте здесь, боцман будет недоволен, – сказал один из матросов. – Ладно, я на шкафут, будем сходни перекидывать после швартовки. Вы автоматы хотя бы к борту прислоните, а то за пиратов примут. Нашли время чистить. – Матрос недовольно поглядел на висящие у нас через плечо калаши.

Ну поставить автоматы у высокого фальшборта недолго, мы так и сделали.

На сейнере наконец пристрелили черепаху короткой очередью из немецкой G3, а то с этой суматохой они как-то забыли про зверюгу, и та, перевернутая кверху брюхом, так и махала ластами за надстройкой. И как этого неудачника угораздило? Навек калекой останется.