Резервист

И все же, если задуматься, даже самому как-то не верится, что я влез в эту авантюру. Вроде совсем не авантюрист. Обычный рабочий парень. Хотя… узнать до конца свою душу – на это много времени надо. В общем, началось все так. В девяностые, когда русские массово хлынули в Россию, цены на дома упали до смешного. Да и не собирались мы тогда никуда, жили и работали. Частью огород выручал, сад, курятник. Но постепенно русские практически перестали уезжать – просто потому, что их осталось очень мало. И цены медленно, но верно поползли вверх. А на такие дома, как наш, особенно. Дом у нас большой, на участке с хорошим виноградником и садом. Тихое и спокойное место, чужих людей почти не бывает. Говорят, в Подмосковье есть такие места, где строятся новые русские, есть и старые дома со старыми хозяевами. Так и здесь. Большой дом почти в центре Ташкента. Довольно дорогой, прямо скажем. Что с ним делать, ума не мог приложить. Продать-то продам, вон через улицу семья узбеков женила старшего сына, предложили сто двадцать тысяч американских долларов. Но это где-то четвертая часть цены, кроме того, предложили наличку, то есть явно большая часть денег окажется фальшивками. Иначе чем объяснить, что соседи ни в какую не хотели переводить деньги на счет? Мол, налоговая и прочее… Под дурачка косили. Так что фальшивок могло быть и больше.

Утром, ровно в девять, к дому подъехал «Москвич-412» Анвара Шариповича. Своей старой машиной и очень-очень крутым номером, а порой и синей мигалкой на крыше он испытывал нервы многих богатых узбеков. Старый садист. Но к деду полковник относился неплохо, можно сказать, дружили.

Заведя гостя в дом и напоив чаем (Узбекистан все же, традиции!), я спросил у отставника:

– Анвар Шарипович, что вы хотели мне сказать?

– Володя, я слышал, тебе Мансур предлагает дом продать. Ты как, решил?

– Нет, ему я продавать не буду. По крайней мере, пока.

– А что не так? – с любопытством посмотрел на меня узбек.

– Анвар Шарипович, вы же знаете стоимость одной сотки земли в нашей махалле? Сто тысяч американских долларов. А он предлагает за дом и участок сто двадцать, причем налом. Я же не совсем идиот, понимаю, что из этого нала половина на растопку годится. – Мне только и оставалось, что неодобрительно покачать головой.

– А если я тебе предложу двести тысяч, но на одном условии? – поинтересовался узбек. – Смотрю, ты налом не хочешь? Есть карточка, куда можно положить деньги? – Я кивнул. – Только давай так, неси ее сюда. Потом продолжим разговор.

Заинтересованный, я встал и принес свою карту «Банк оф Америка».

– Ты знаешь, мой отец и твой дед первыми построили дома в этой махалле после войны? Хорошее было время… – Старый узбек мечтательно прищурился. – Но довольно страшное. Они и работали в одном управлении «Строймонтаж», мой отец главным инженером, твой дед бригадиром строителей.

Однажды при отсыпке земляного полотна произошел оползень. Погибли люди, потеряли технику. Отца арестовали. Но твой дед поднял парторга, и они вдвоем дошли до первого секретаря ЦК компартии Узбекистана. И головой поручились, что мой отец сделал все правильно. Просто произошел неизбежный при прокладке дорог в горной местности оползень осадочных пород. Отца отпустили, восстановили в должности, просто перевели на другой участок. Это не было исключением, такое частенько случалось, потому что тогда бывшие фронтовики еще помнили, что такое фронтовое братство. Это позже начались отношения под названием «человек человеку волк». Так вот, я еще с твоим дедом об этом говорил. Но он пожелал умереть здесь. А про тебя сказал, что ты, наверное, согласишься. – Узбек отпил чаю, задумался. – Ты объясни, почему до сих пор не уехал в Россию? – Анвар Шарипович посмотрел на меня поверх пиалы.

– Сложно сказать. Может, не хочу быть беженцем. Я думал, что, возможно, перееду в Беларусь. Хотя и там нас тоже называют беженцами.

– А хочешь стать эмигрантом? Одним из миллионов?

– Анвар Шарипович, вы так шутите или издеваетесь? Вы же сами мне рекомендацию писали в Ташпогранотряд. Я теперь до конца жизни «злобный гебист»! Как посмотрят в США, Канаде или Австралии на мой военник, так сразу дадут от ворот поворот! – Я грустно усмехнулся.