Резервист

33-й день 9-го месяца

Я остановил грузовик рядом с покрытой толстым слоем пыли «тойотой» Олеси и распахнул раскаленную дверь. Кабина машины превратилась в неплохо прогретую духовую печь, в которой я основательно пропекся вместе с молодым семнадцатилетним парнишкой, он исполнял роль наблюдателя. Еще перед выездом из Порто-Франко к нашим машинам подошли пятеро подростков с небольшими рюкзачками, в плейт-карриерах, с оружейными сумками, и представились. Оказалось, что дядя Миша отправил их к нам в качестве связников и наблюдателей.

Впрочем, ни я, ни Олеся, в машину к которой подсела темнокожая смешливая девчонка лет пятнадцати, ни разу об этом не пожалели. Ребятишки были умными и веселыми, выросли в этом мире и уже много попутешествовали по свету вместе с родителями. Олег оказался одним из акробатов, плясавших на загривке у Семена Семеновича, а Анжелка была ученицей иллюзионистки, своей приемной матери, высокой и строгой брюнетки.

Олег много рассказал мне про этот мир, в том числе про русские земли. Правда, политика его интересовала меньше всего, что в таком возрасте вполне объяснимо. А вот города и людей он описывал здорово, придерживая одной рукой между коленей основательно переделанный АКМ и держась другой за ручку на передней панели.

– И что, даже в Москве можно пистолеты носить? Прямо на поясе?

– Нет, дядь Володь, именно на поясе. При въезде в город получаешь регистрацию, оплачиваешь разовую лицензию, и все, «обязан носить короткоствольное оружие на виду, дабы пресечь вероятные недоразумения». В том, как запудрить людям голову бумажками, москвичи идут впереди планеты всей. Нет чтобы просто объяснить, что в городе много преступников и они не могут приставить к каждому человеку омоновца. Хотя у этих парней из ОМОНа разговор с бандитами короткий. Мне папа рассказывал, что в той Москве задержанного при совершении преступления могут адвокаты из тюрьмы вытащить и что слову офицера могут предпочесть слово бандита. Здесь такого нет, если омоновец сказал, что пристрелил бандита, ему верят.

А так мне больше всего в Виго понравилось. Там огромные верфи, корабли строят. Это так здорово! Хотя цирк мне тоже нравится, не знаю пока, чем займусь после срочной службы.

Оказывается, здесь, что в Московском протекторате, что в Протекторате РА, любой парень, достигший восемнадцати лет, призывался на один год. По большому счету это была большая учебка, только в одном протекторате учили егеря, а в другом ОМОН. Призывали даже некоторых сынков московских чинуш, у которых были самые умные родители. Новоприбывшим сыночкам служба явно очень не нравилась. Но возмущаться было бесполезно, а взятки в Москве, по словам циркачей, хоть и помогали, но сыночки не могли наскрести нужную сумму. Зато за год из парней делали довольно приличных бойцов, умеющих хорошо стрелять, водить легкую бронетехнику, имеющих неплохую тактическую подготовку. Так что даже некоторые московские чиновники понимали полезность службы в армии и не возражали.

Довольно большая площадка между скал заполнялась машинами. Ближе всего к самим скалам поставили три вездеходных ПАЗа, переделанных под здешние условия, то есть с наваренными на крышу багажниками и внушительным водяным баком. В них ехали самые бедные переселенцы, многие из которых только и имели деньги на продукты. Даже переезжали за счет правительства Демидовска. Грузовики с пулеметами и БРДМ-2 заняли позиции по периметру, направили тяжелые стволы на пожелтевшую саванну.

Дядя Миша бегал по площадке, помогал устроить лагерь для ночлега. Семен Семенович сидел возле своего джипа и полоскал натруженную глотку. Да уж, орать в открытом джипе в микрофон в такую пылюку – удовольствие ниже среднего, а покричать ему за эти два дня пришлось много. Все-таки караван состоял более чем из тридцати единиц техники, из которой двадцать три управлялись непривычными к таким переходам людьми.

– Володь, как думаешь, стоит готовить горячее? Вроде за два дня пути консервы приесться не успели? – спросила Олеся, выйдя из своего кондиционированного джипа.

Из другой двери выскочила Анжелка, помахала нам рукой и убежала к матери, придерживая за спиной небольшой американский карабинчик.

– Наверное, не стоит, вскипятим чаю, разогреем тушенку, хлеб утром на заправке купили, когда отъезжали. Слушай, я и не думал, что мы на той кроватке вдвоем поместимся. – Я поглядел на свою девушку, и мы засмеялись.

Вчера ночью нас согнал друг с друга стук в стену и возмущенный бас соседа, который потребовал, чтобы мы сжалились над ним и его супругой, мол, им не по двадцать лет. Так что пришлось мне лезть на вторую, верхнюю кровать.

– Помыться бы, насквозь мокрая, – вытирая пот со лба широким полотенцем, заметила Светлана. Они в УАЗе тоже хорошо прожарились.

– Свет, я же тебе утром предлагала со мной ехать. Стоило жариться? – спросила Олеся. Потом приветствовала подошедших старших Артемьевых.

Дочки разговаривали с братьями-братками, которые, как оказалось, знали наизусть множество стихов – от Высоцкого до Пушкина.