Резервная копия

Однако в этот момент ресторан качнуло. И не слегка, как при взлете мобиля с края площадки, а очень основательно, как морское судно в сильный шторм. Повалились стулья, поехали под уклон столы, бились и катились падающие бутылки, расплескивая по полу вино, заложники скользили по полу среди сыплющихся, кувыркающихся и дребезжащих тарелок и бокалов из небьющегося материала… Герой-самоучка тоже не устоял на ногах и грохнулся вместе с пистолетом, приложившись боком об столик. Я выстрелил в него, но не попал, потому что мы с моей пленницей теперь тоже скользили вниз. Он вскочил, кривясь от боли, бросился бежать вверх по накренившемуся полу, поскольнулся на какой-то закуске, упал на колени и продолжил бегство уже на четвереньках. Мне было уже не до стрельбы, ибо я почти въехал в копошащуюся людскую кучу у стены и должен был энергично отползать, пока они не опомнились и не вырвали у меня оружие. Когда, наконец, я счел свое положение достаточно устойчивым, в прямом и переносном смысле, мой противник был уже у выхода. Я выстрелил ему вслед и, кажется, попал, судя по донесшемуся вскрику. В следующий миг он скрылся за дверями, и я не знаю, насколько серьезной оказалась его рана.

Едва все более-менее успокоилось, инженер или кем он там был отцепил второй трос, и ресторан снова накренился, теперь уже в другую сторону — к счастью, не прямо противоположную, иначе люди, столы и стулья всей кучей-малой поехали бы прямо на меня. Наученный горьким опытом (а ведь мог бы и сам подумать, к чему приведет отцепление тросов!), я уперся подошвами ботинок в пол и на сей раз остался на месте. После отсоединения третьего троса ресторан накренило сильнее всего, да еще вдобавок начало вращать. Я увидел в иллюминатор своего посланца, который уже не шел по галерее, а полз, цепляясь за внешнюю оградительную сетку. Он взглянул внутрь, я погрозил ему пистолетом, и он, восприняв это как призыв поторопиться, с удвоенной энергией пополз к четвертому тросу. Через пару минут ресторан сильно качнуло в последний раз, и он, слегка пошатавшись с быстро затухающей амплитудой, выровнялся. Ничем больше не удерживаемый, он плыл по воздуху, плавно набирая высоту.

Я тяжело поднялся на ноги и поднял полузадушенную пленницу. Остальные заложники ругались, стонали и кряхтели, барахтаясь вдоль стен, выбираясь из-под столов и стульев. Вид они являли презабавный — облитые вином, перемазанные соусами и пюре… Дамы пытались привести в порядок разорванные платья, ползали на четвереньках, разыскивая потерянные туфли и сумочки. Кто-то истерически верещал, отпихивая от себя труп полицейского.

У меня жгло бок и спину с правой стороны. Приложив туда на миг руку с пистолетом (левой я все еще удерживал девушку), я, как и ожидал, почувствовал горячее и влажное. Раз я мог стоять, вряд ли рана была по-настоящему опасной, но сил она мне отнюдь не прибавляла, особенно учитывая, что кровотечение еще продолжалось.

Я оценил ситуацию. Один, раненый, я вряд ли совладаю с этой оравой, у которой раздражение вот-вот пересилит страх. Девушка прикрывает меня только с одной стороны, и у меня нет глаз на затылке. Одну пулю в спину я уже получил…

— Тихо! — рявкнул я. Заложники замолчали, вспомнив о своем положении. Множество взглядов, испуганных или разозленных, устремились на меня. — Слушайте все. Сейчас вы, без паники и давки, а организованно, пройдете вдоль стен на выход. Спуститесь на нижнюю палубу, сядете в свои мобили и улетите. Моей заложницей остается эта девушка. Передайте полиции, что, если они хотят снова увидеть ее живой, ни один мобиль не должен подходить к «Цеппелину» ближе, чем на километр. Пока это все.

Нельзя сказать, чтобы у них получилось совсем без паники и давки, хотя они старались. Последние еще толкались в дверях, а первые внизу уже ругались по поводу состояния своих мобилей, которые во время расцепления тоже ездили по площадке, сталкиваясь друг с другом, хотя внешнее ограждение и удержало их от падения вниз.

Серия толчков, теперь, когда аэростат не был привязан, более заметных, возвестила об их отлете. Освободившись от тяжести мобилей и людей, ресторан быстро пошел вверх. Почувствовав падение давления и температуры снаружи, входная дверь автоматически герметизировалась.

Я подвел девушку к забытому у стены трупу полицейского, снял у него с пояса наручники и защелкнул их на ее заведенных за спину руках. Браслеты тут же автоматически сузились, подстраиваясь под тоненькие запястья. Интересная штука эти современные полимеры… Она не сопротивлялась, только спросила: «Зачем? Я ведь все равно не сбегу. Куда бежать с летящего аэростата?»

— А твой мобиль?

— До него еще надо добраться. А я не знаю, как разблокировать дверь.

— Я тоже, — усмехнулся я. — Но я ранен, и ты могла бы этим воспользоваться.

— А если я пообещаю не пользоваться?

— Мне очень хочется верить твоим обещаниям, но наручники надежнее. Но ты не думай, я не хочу причинять тебе зла. Давай присядем.