Резервный космодром

Открылась водительская дверь, средь ночной прохладной тишины вызывающе цокнул тонкий каблучок.

— Жить надоело?! — Голос девушки дрожал, от только что пережитого мгновенного страха и последовавшего за ним негодования.

— Ничуть. — Добродушно усмехнулся Рощин. — Давайте знакомиться? — Он запросто протянул руку. — Вадим.

— У вас такой способ знакомиться с девушками? — Она слегка коснулась его ладони. — Инга.

— Я не ищу приключений или случайных знакомств. — Рощин улыбнулся. — Просто стоял, любовался закатом, когда вы промчались мимо.

— Хм… — Она в первый момент не нашлась, что ответить. — Вообще-то я тут часто езжу. Но романтиков с суицидальными наклонностями до сих пор не встречала. Вам слово «обочина» знакомо? Там бы и любовались закатом, хотя, что в нем интересного-то?

— Не злитесь. — Вадим посмотрел на Ингу, отметив, что она молода, стройна, красива. — Никто не рисковал. Ни вы, ни тем более я.

— Это почему?

— Я мнемоник.

— Вот даже как? — Девушка непроизвольно поймала взгляд Вадима и несколько секунд удерживала его. Именно так: удерживала.

— У вас хорошая ментальная подготовка. — Краешком губ усмехнулся Рощин.

Она ничего не ответила, но опустила взгляд.

Странная. — Подумал о ней Вадим. Одета элегантно, со вкусом (тут он мог судить компетентно, — офицеру ВКС полагалось знать сотни нюансов и тонкостей, напрямую не касающихся вопросов пилотирования истребителя), и что примечательно, — ткань содержала в себе нановолокна, способные за несколько секунд изменить до неузнаваемости любой наряд. В данный момент одежда Инги выглядела практично. Вручную управлять флайкаром с открытым верхом на огромной (для этого класса машин) скорости, требовало не только определенных навыков; одежда должны быть удобной, чтобы ничего не путалось, не «развевалось по ветру», не стесняло движений во время сложного маневра.

Она, справившись с непонятным секундным смущением, повернулась.

Из-за вызывающе-короткой стрижки, на ее лице броско, привлекательно выделялись глаза. В них, как в зеркале, отражались эмоции — секундой ранее там бушевало пламя негодования, теперь же оно улеглось.

— А вы пилот? — Внезапно спросила она.

— Да. Командир эскадрильи. — Ответил Вадим, подойдя к краю невысокого ограждения над которым, повиснув в воздухе без видимой глазу опоры, зажглись габаритные огни, обозначающие границы внешнего периметра космического порта.

— А вы, как я понимаю, с Элио или Кьюига? — В свою очередь спросил он.

— С Элио. — Она встала рядом, опершись о перила. — Завершила учебу, вот попала сюда на практику.

— А где учились?

— Институт археологии. Специализация — древние космические расы. Но сюда попала не по распределению. — Предупредила она логичный вопрос. — Здесь у меня дедушка уже полтора десятка лет изучает древний город.

Рощин выслушал ее слова с долей скептицизма. Не похожа Инга на начинающего археолога. Склад характера не тот. Да и непонятный блеск, сверкнувший в глазах при взгляде на космопорт, лишь усиливал ощущение некоего диссонанса между словами внешностью и потаенными, скрытыми в глубине души мыслями.

Вообще к женщинам Вадим относился спокойно. Сумасбродства не любил в силу сложившегося характера, да и известно, что у любого мнемоника есть где-то вторая половинка, — та, единственная, одна на все человечество с которой можно так и не встретиться, прожив бурную, насыщенную событиями жизнь, побывав на десятках разных планет.

Времена пылкой кадетской юности давно прошли, и галакткапитан, в общем-то легко, непринужденно идущий на контакт с незнакомыми людьми, в вопросах случайных знакомств и связанных с ними глубоких, внезапных отношений был осторожен, — он слишком хорошо усвоил, что за порывом страсти чаще всего наступает разочарование. Мнемоник, как ни посмотри, обладает несколько иной психологией, он глубже чувствует, но и сильнее страдает. Так что с жизненным опытом пришла и некая реакция самозащиты, облаченная в вполне приличную форму приязненных, дружеских отношений, за теми редкими исключениями, когда его знакомые оказывались людьми морально нечистоплотными.

— А я военный. Потомственный военный. — Зачем-то пошел на откровенность Рощин. — Мой далекий предок начинал Галактическую войну на стороне Альянса, он был одним из первых пилотов серв-машин, потом на Кассии[33], перешел на сторону Свободных Колоний. Мы с ним тезки. Его тоже звали Вадим Рощин.

— Та война была ужасна. — Высказалась Инга. — Трудно судить поступки человека, когда брат шел на брата, сын на отца.

Рощин откровенно удивился столь точной и емкой характеристике, данной целой эпохе. Хотя, кто знает, насколько подробно тему галактической войны изучают в институте археологии?

— А гонками на флайкарах давно увлекаетесь? — Спросил он, уводя разговор с темы исторической на более понятные обоим предметы для обсуждения.

— Нет, не очень. — Она немного расслабилась, до этого момента Вадим четко ощущал исходящую от девушки напряженную настороженность, связанную вовсе не с испугом, пережитым минуту назад.

— Хорошо водите. — Похвалил ее Рощин. — Машину с собой привезли?