Резервы человеческой психики

Могущество современного человека бесспорно. Вопрос лишь в том: прибавило ли ему это могущество внутренней уверенности, психического комфорта и душевного равновесия, уменьшило ли число жизненных проблем? Грандиозный всплеск человеческого интеллекта вылился в научно-техническую революцию, нередко порождающую монотонную деятельность и безликость жилищ, дефицит интимности в межличностных отношениях, избыток информации и физическую недогрузку. Безудержная деятельность человека серьезно угрожает экологическому равновесию.

Не учитывая всех последствий преобразования природы в «век техники», пишет белорусский писатель Алесь Адамович, «люди рискуют столкнуться с необратимыми отрицательными последствиями, результатами… Ну а человек, его «преобразование» — менее сложная, ответственная и рискованная деятельность? Если в обращении с неживой природой приходится быть столь осмотрительным, бережливым, то сколько уж надо знать, учитывать, сколько всего помнить, формируя общественное, человеческое сознание и саму жизнь общества!»[184].

В связи с вышесказанным встает и такой вопрос. А не являемся ли мы все свидетелями и жертвами дисгармонии между внешними и внутренними возможностями человека? Не слишком ли похож сегодняшний человек на ребенка, преждевременно ставшего обладателем чрезвычайно опасных игрушек? Кстати сказать, на ребенка он похож еще и тем, что его внимание большую часть времени направлено на выяснение отношений с внешним миром и лишь изредка — с самим собой. Он охотно переделывает окружающую природу и лишь в исключительных случаях вспоминает о своем собственном несовершенстве. Даже забота о здоровье ассоциируется в первую очередь с чисто внешними факторами: с таблетками, компрессами и т. п. И лишь иногда можно услышать о некой психической устойчивости в отношении заболеваний.

При этом считается, что именно физическая закалка определяет силу и устойчивость психики. Безусловно, она способствует ей, но не определяет. Нам приходилось видеть, как мастер спорта по боксу падал в обморок при предохранительной прививке, а тщедушный шахматист стоически переносил боль при обширной травме.

Сказанное заставляет вспомнить слова И. Канта о том, что «в ходе прогресса человеческого рода культура одаренности, умения и вкуса (а вследствие этого и роскоши) естественно обгоняет развитие моральности, и это обстоятельство является наиболее тягостным и опасным как для нравственности, так и для физического блага, потому что потребности растут значительно быстрее, чем средства их удовлетворения». Оптимизм Канта проявился тем не менее в уверенности, что нравственные задатки человечества, которые всегда плетутся позади, когда-нибудь все же перегонят культуру потребления, «тем более что она в своем поспешном беге то и дело сама создает себе препятствия и часто спотыкается»[185].

Роль психологии активности состоит здесь, как представляется, в том, чтобы воспитывать в человеке носителя разумных потребностей. Сопоставим, к примеру, две следующие ситуации.

Еще совсем недавно мораль включала такое требование к человеку, как «честное отношение к вещам». Оно состояло в том, что владелец необходимой ему вещи добросовестно ее использует и своевременным уходом за нею старается возможно дольше продлить срок ее службы.

А как обстоит дело в современном так называемом обществе потребления, для которого «богом» становится вещь? Идя на поводу у моды, человек исключает из употребления многие добротные вещи только потому, что они «вышли из моды». При этом он тратит немало сил, времени и денег для того, чтобы приобрести такую же (а может быть, и худшую) вещь, но отличающуюся каким-то несущественным признаком. То, что массовое решение таких «проблем» является «погоней за призраками», — лишь одна и притом второстепенная сторона вопроса. Ничем не оправданный расход природных ресурсов, человеческого труда и времени — гораздо более существенная сторона вопроса, достойная размышлений.

Вот какая «формула счастья» была предложена американским экономистом Ю. Стэйли: «счастье = имущество/желание». Арифметика этой дроби весьма проста: чем больше числитель (то, чем владеешь) и чем меньше знаменатель (то, чего хочешь), тем ощутимее результат. Иными словами, счастье достигается умножением собственности или же ограничением потребностей.

Наша мораль отвергает как самоотрицание в аскетизме, так и непомерное самоутверждение в потребительстве, «вещизме». Будучи материалистами, мы на деле доказываем активную, созидающую роль духовного начала. Материальное нам нужно прежде всего для того, чтобы высвободить время и силы для всестороннего духовного и социального развития.

Необходимость совершенствования личности, формирования ее разумных потребностей ставит большие задачи перед психологической наукой.