Режим бога

Андрей попытался заглянуть в самого себя. Это напоминало чувство, когда понимаешь, что врешь себе и пытаешься разобраться в своих истинных желаниях. Только теперь это выглядело намного предметней и увлекательней. Страсти и пожирающие желания начали остывать и в какой-то момент совсем отступили, оставляя головокружительное пространство для мысли. Тяжелые капли вещества рвали свои связи и переходили куда-то в другой мир, где было спокойно и уютно. Можно было в мгновение выстроить сложнейшие формулы и уравнения, математика переставала быть абстрактной наукой, а задуманное появлялось тут же в виде вполне осязаемых предметов. Продумать их в мельчайших деталях было совсем несложно. Все было пропитано легкодоступной энергией, никакой заботы о насущных проблемах. Это открывало просто необъятные возможности! Но простота быстро теряла ресурсы. Хотелось чего-то большего. Мало было придумать, хотелось это ощутить. Но холодный расчет не давал таких возможностей. «Ректификационная колонна!» – это было неожиданно, но имело вполне глубокий смысл для решения сиюминутной проблемы. Вещество стало тяжелеть, как будто пары воды попали в турбулентность ледяного воздуха и начали выпадать в виде капель. Одна из капель выпала возле двери подъезда в виде сидящего на бетоне Андрея Фролова…

Андрей резко открыл глаза. «Ректификационная колонна, – повторил он. – Астральный мир как нефть. В нем все сделано из одной материи, она просто делится на составляющие, как нефть в ректификационной колонне».

Фролов поднялся. Силы вернулись к нему, а голова была ясна как никогда. Желания сжались и забились в угол. «Ведь приведения проходят сквозь стены, – продолжил рассуждать Андрей, – и как выяснилось, не только физические, но и их астральные копии…» Взгляд упал на домофон. Как и предполагалось, он был здесь не таким как при физической жизни. Вместо металлической пластины с кнопками, там было что-то на подобии нарисованного лабиринта, ходы которого сходились к центру, к красному квадрату с надписью «вход». Нужно было распутать «клубок» переплетенных линий, чтобы выйти к нужной кнопке (они располагались по периметру) и нажать ее. Все это напоминало детское задание из развивающей книжки для дошкольников. Этих кнопок было штук тридцать и в принципе можно было за пару минут перебрать все, но почему-то казалось, что за этим последовал бы еще какой-то подвох. Похоже, электронные физические устройства приобретали в этом мире вот такой своеобразный вид (Фролов вспомнил про мобильный телефон). Но план Андрея состоял в другом способе проникновения внутрь. Без помощи домофона.

Это нужно было почувствовать, «срубить фишку». Теоретически, памятуя о «ректификационной колонне», все должно было выглядеть «как растворить бензин в мазуте, а затем выделить без потерь его обратно». Фролов осторожно дотрагивался до двери, но каждый раз она вставала препятствием для руки. На какой-то попытке, когда от монотонности и однообразия движений можно было уже впасть в транс, возникло странное ощущения, что дверь – это вовсе не дверь, а продолжение чего-то единого, какая-то часть «гигантской грибницы». И именно тогда рука Андрея погрузилась в дверь, а затем вышла с противоположной стороны. От этого потрясающего для недавнего физического мира действия, Фролов пришел в восторг, которой накрыл его очередным приступом волнения. Но бывшему хирургу удалось быстро сосредоточиться (хотя в этот момент пронеслась мысль, что раскрыта загадка филлипинских хилеров, которые делают операции без вскрытия тканей) и полностью проникнуть в подъезд. Теперь только оставалось попасть в квартиру…

Вера смотрела в неподвижную точку, сидя в ночной рубашке на кухне. На столе стояла чашка с почти допитым кофе, и лежал мобильник. Красные невыспавшиеся глаза говорили, что она уже не один час переживает и ищет мужа.

Андрей улыбнулся и сел напротив.

– Вера… – ели слышно проронил он.

Но уже до этого было понятно, что Вера его не видит и не слышит. Она смотрела сквозь него куда-то в район кухонного гарнитура. Тысячи раз Андрей видел жену сидящею на кухне в этом же месте и никогда не задумывался, что может быть такое счастье – просто поговорить с ней и прикоснуться. Что вся эта история со ссорой по поводу страховки не стоила и выеденного яйца, и уж тем более не стоила того, чтобы сидеть теперь напротив жены как пустое место. Обстановка оставалась родной и привычной, и было дико осознавать, что ты уже не являешься частью всего этого. Этот контраст разрывал душу, вводил в безысходное уныние. И именно в этом угнетающем потоке, бывший хирург Андрей Фролов вдруг понял, что тот самый момент бесспорного осознания собственной смерти, который он так хотел заполучить в качестве последнего довода для самого себя, настал прямо сейчас. Потому что уже мало представлялось что-то более страшное, чем быть чужим в собственном доме!

Телефон, лежавший рядом с Верой, разорвал тишину мелодией…

– Да, Женя, – Фролова быстро взяла мобильный.